Глава 22

Госпиталь

В место дислокации группировки федеральных сил по поддержанию Конституционного порядка отряд прибыл уже за полночь. БТР, доставивший раненых Сергея Бурова и Василия Старченкова сразу подъехал к палаткам полевого госпиталя.

Дежурный хирург без лишних вопросов немедленно отправил Сергея сразу на операционный стол. Выслушав доклад фельдшера, приступил к операции.

***

Яркое солнце своими лучами через окно палатки слепило глаза так, что разбудило, крепко спящего Сергея. Рядом с его кроватью стояла койка, на которой лежал Василий, и читал какой-то красочный журнал. Он, увидев, что Сергей открыл глаза, радостно обратился к нему:

– Добрый день, братан! Завтрак ты проспал, как себя чувствуешь?

– Гораздо легче, чем вчера, всё ноет, но мне кажется, что я смогу встать даже.

– Даже не думай, доктор категорически запретил тебе вставать и поручил мне следить за тобой, не волнуйся, получишь все услуги, не отходя от постели.

– Как ты?

– У меня полный ажур, даже дырка моя не болит, я бы сбежал уже отсюда, но решил полежать пока, чтобы за тобой присмотреть, а то тебе скучно будет здесь одному. Видишь? Мы в этой палатке только вдвоём, в соседней полно народу с болячками всякими, а эта послеоперационная.

– Спасибо за заботу, а жрать уже хочется.

– Ещё бы, ты больше двух суток уже не ел, полежи я соображу что-нибудь сейчас.

Вася вскочил и бодро удалился, через пять минут, вернулся с девушкой в белом халате.

– Знакомьтесь. Это Ирина – кормилица наша. А это – Серёга, мой друг.

Ирина огромными зелёными глазами оценивающе оглядела Серёжу и произнесла приятным бархатным голосом:

– Здравствуйте, Сергей. Ваш друг сообщил, что вы проснулись и очень проголодались, это прекрасно, вот ваш завтрак.

Она поставила на тумбочку поднос, на котором была гречневая каша с тушёнкой, какао и сок абрикосовый.

– Давай братан, я тебе помогу присесть – предложил Василий.

– Я сам попробую, – ответил Сергей. Попытался привстать, но резкая боль в левом плече осадила его на место. – Нет тяжело.

– Вася аккуратно приподнял за спину друга, а Ирина подложила две подушки под спину Сергея, потом покрутила ручку на койке, и он оказался в полу сидячем положении.

– Эта койка ортопедическая, на ней можно регулировать положение тела вращением ручек – объяснила Ира.

– Всё ставь поднос сюда, я сам дальше – попросил Серёжа.

– Нет уж, я подержу поднос, не проблема, а ты давай наворачивай.

В это время в палатку вошёл хирург, оперировавший ночью Сергея.

– Во, здорово, раз Буров попросил завтрак, то значит больной идёт на поправку.

– Здравствуйте, товарищ майор, спасибо.

– Так, не отвлекаться от каши, это сейчас самое для тебя главное лекарство, я зайду позже. Он и Ирина удалились из палатки.

– Вася, где мой отец? вернее…

Вася понял, поэтому перебил, ответив, что здесь при госпитале для таких случаев есть всё, так что не волнуйся он на месте.

– Мне нужен телефон, надо позвонить, а то мой бандиты забрали.

– Да, забрали, но Горилейченко вернул и твой и мой, они в доме этого Али были. Хорошо симки наши не выкинул, видимо по этим телефонам продавать нас собирался, выкуп требовать. Покушаешь, принесу твой телефон, он на зарядке, тут нет розетки.

– Который час?

– Двенадцать уже почти.

– Ладно, позвоню Тане после двух, сейчас она, наверно, на занятиях.

***

– Ну, что герой, покушал, молодец – почти всё съел. Значит так, пулю я из тебя вытащил, но она разбила тебе кость в предплечье, нужна ещё операция в более подходящих условиях. Сегодня ещё денёк отлежишься здесь, покапаем раствор тебе, сил наберёшься, а завтра тебя твои товарищи отвезут во Владикавказ. Там врачи примут решение, или на месте прооперируют, или поедешь в Москву, но думаю, что там справятся. Сильно болит?

– Болит, но терпимо.

– Сейчас укольчик сестра тебе сделает, получше станет и на ночь тоже. Вот пока и всё, да перевяжут сейчас тоже после укола. Если нет вопросов, то я пошёл, чуть что – зови, не стесняйся.

– Вопросов нет, спасибо.

Когда доктор вышел из палатки, Сергей попросил:

– Вася, сходи позови, пожалуйста, Володю Горилейченко, мне надо с ним кое-какие вопросы решить.

Только Сергей успел сказать свою просьбу, тут раздался голос:

– Это какие проблемы нам надо порешать, а?

На входе в палатку стоял улыбающийся во весь рот Володя Горилейченко, а рядом с ним старший лейтенант Большаков и Степан.

– Мы тут уже битый час околачиваемся, а к тебе как к министру – не попасть, то он видите ли: завтракает, то у него доктор на приёме, еле дождались своей очереди – громким басом пошутил Владимир. – Ну, как ты дружище?

– Здорово, ребята, я так рад видеть вас.

– Видеть – всегда радость, а не видеть – беда, – вставил Большаков. – Как самочувствие, болит? Сильно?

– Мужики, если бы не вы, то в этой яме мы бы точно подохли, не знаю сколько Вася продержался, а я бы точно и сутки ещё не выжил. Как болит сейчас? По сравнению со вчерашними болями – вообще ерунда, так ноет чуть.

– Так, расступись, – скомандовала медсестра, вошедшая делать обезболивающий укол. Мужчины все покорно отошли в сторону от кровати Сергея и молча встали в сторонке.

– Вот теперь ещё лучше станет, через полчаса приду делать перевязку.

Сестра удалилась, Сергей обратился к командиру взвода:

– Товарищ старший лейтенант, меня завтра отправляют во Владикавказ для дальнейшего лечения, дорога будет проходить всего в одном километре от моей родной станицы. Как бы мне заехать туда, я должен перезахоронить отца?

– Сергей, мы всё знаем, нам доктор сказал. Степан, как услышал, что тебя повезут во Владикавказ, сразу нам сказал, что это почти через станицу вашу. Мы всё уже решили, всё равно наши броники13пойдут в сопровождение сводной колонны, значит всё решим без проблем. Я поеду старшим охранения, колонну тормознём напротив станицы, и мы на таблетке14, в которой тебя повезут спокойно заедем в станицу, похороним твоего отца со всеми воинскими почестями, Горилейченко с отделением обеспечат почётный эскорт и салют казаку.

– А что это – сводная колонна?

– Да разные могут быть, кто за продовольствием, кто за чем, у нас же всё снабжение идёт через Владикавказ в основном.

– Понятно. А вдруг старший колонны будет против?

– Старший колонны – это командир боевого охранения, а значит – это будут я. Колонна сводная, из разных частей, формируется чисто по времени. Кто приехал к 7.00, того и охраняем, обратно там во Владике к 16.00, кто опоздал, ждёт следующий день. Вот и вся арифметика. Нас ещё не посылали туда, поэтому ты не знаешь, но на завтра, я сам попросил комбата нашего послать меня. Он всё знает: и про тебя, и про отца твоего.

– Откуда комбат?

– Он из Кемеровского ОМОН, как и капитан Иванов, классный мужик. Мы сегодня утром, когда доложили ему про результаты боевой операции, он похвалил нас и обещал представить всех к государственным наградам.

Сидим все довольные, дырочки под ордена собрались готовить, а тут звонок из Москвы, в результате комбату – выговор, ротному спецназа – неполное служебное соответствие занимаемой должности. Оказывается, что чеченцы шум такой подняли; Масхадов Ельцину пожаловался, что мы в мирном ауле учинили беспредел. Вот так – и воюй после этого. Бандит Али, небось, уже дома сидит и чай пьёт, и ничего не боится.

– Да, обидно.

– Не то слово, – вставил Горилейченко. Я теперь, если пойду на операцию ещё, то в плен брать этих сволочей не буду, пусть жалуются.

– Не скоро пойдёшь, в коне апреля мы возвращаемся в Калач.

– Все ребята в отряде уже знают об этом беспределе, уйдём мы, придут другие и этого Али накроют рано или поздно.

– Степан, ты в станице останешься? – спросил Сергей.

– Чё гадать? Я даже не знаю где все мои сейчас, я же пока жил в рабстве не знал даже, что война как бы закончилась. Нет, в Чечне точно не останусь, я столько страху натерпелся за эти годы, не дай Бог кому испытать такое, имя своё забывать стал, только и слышал: собака, да собака.

– Мы, когда уезжали, твои там в станице ещё были, но тоже собирались бежать.

– И слава Богу, коль сбежали, разыщу, коль живы. Наверно, с тобой до Владикавказа поеду, а дальше, как получится. Мне дали справку военные в том, что я, такой-то, в плену находился, никаких других документов у меня нет и взять теперь их негде.

– Степан, сейчас во всех областных городах России есть комиссии по делам беженцев, туда пойдёшь, и документы восстановишь, и твоих помогут найти. Телефон мой запиши, звони, может, и я, чем смогу, тем помогу.

– Мне ребята ваши здорово помогли, сбросились, аж двадцать с лишним тысяч целковых собрали.

– Мужики, спасибо вам, – посмотрев на своих ребят, поблагодарил Сергей.

– Да, чё там, мы ж тоже казаки, – застеснявшись обронил Володя Горилейченко.

– Спецназ своих не бросает – заключил Большаков.

Пришла вновь медсестра, чтобы сделать перевязку Сергею, и ребятам пришлось удалиться. Попрощавшись, они пошли готовиться к завтрашнему маршу, а Серёжа напрягся перед предстоящей процедурой. Но, видимо, действие обезболивающего укола, или, как говорят – лёгкая рука медсестры, или всё вместе, но особой боли от процедуры перевязки он не испытал. Пока шла перевязка, Василий сходил куда-то и принёс их сотовые телефоны.

***

– Алло, Таня? Привет, любимая.

– Серёжа, Серёжа! Живой, слава Богу, я знала, точно знала, что всё обойдётся, и ты знай, что я тебя жду, так жду…

Серёжа был ошарашен столь странным ответом Тани. Что она знала, что знает? То, что он ранен? Этого никто не знает пока, даже в Калаче, в их части, это знают только здесь. Он держал трубку и молчал, а милый, родной голос читал ему наизусть стихотворение К. Симонова «Жди меня».

– Ало, ало, ты слышишь меня, Серёжа?

– Да, любовь моя. Я знаю, верю тебе, что со мной ничего не случится…

Глава 23

Проводы казака

Сводная колонна группировки объединённых сил вышла во Владикавказ ровно в семь утра, в составе колонны было двенадцать грузовых автомобилей, один санитарный УАЗ и один БТР сопровождения. Командовал группой сопровождения старший лейтенант Большаков, который сам был в головной машине третьего отделения. БТР первого отделения отправили в ремонт для замены двигателя, блок цилиндров которого был разорван в клочья, в броне была приличная дырка в районе силового отделения.

Второй БТР сержанта Горилейченко ушёл вперёд на час с лишним раньше. Чтобы не спешить и провести церемонию захоронения на должном уровне, нужно было выбрать место и подготовить могилу. Для этого с ним в станицу командир взвода отправил Степана, около шести утра второй БТР сорвался с места и пошёл на приличной скорости вперёд, менее, чем через час он был уже в станице.

Прибывшим на место бойцам и Степану, открылась мрачная картина: некогда красивое и богатейшее казачье селение выглядело довольно мрачно. Большие и добротные дома станичников теперь стояли, как сиротские, брошенные строения, кое-где не было рам в окнах, открытые и обвисшие калитки раскачивал ветер, дувший с гор, обломки шифера, досок валялись всюду. Удручало общую картину разрухи то, что на главной широкой улице станицы не видно было ни души, ни собак, ни кошек, ни живности, которые всегда наполняли станичный пейзаж своим лаем и мычанием настоящей сельской жизни. Даже разбитая крыша с колодца, валялась на земле, а на валике с ручкой висел кусок обрубленной цепи, ведро, раздавленное автомобилем, едва виднелось из-под земли.

– Останови, – попросил Степан. Он спрыгнул на землю и подошёл к дому, три окна которого, были заколочены крест на крест досками, а четвёртое было без рамы, одна, уцелевшая створка ворот, поскрипывая болталась под ветром туда-сюда, будто жалуясь на свою долю брошенной сироты. Степан, минуту постояв перед домом, забрался на БТР и сдавленным голосом тихо сказал:

– Прямо, за тем домом без крыши, налево.

– Степан, а что не зашёл, это был твой дом? – осторожно спросил его сержант Горилейченко.

– Да, Володя, был, ты правильно сказал – был, а теперь… Что туда заходить? Теребить душу напрасно…? Кладов с золотом я там не прятал, а остальное сам видишь, да и не могу я время терять, скоро Саню, друга моего привезут, а успеть надо, чтобы по-человечески.

Тут в конце улицы показался сгорбленный старик, бредущий им на встречу, опираясь на кривую палку. БТР остановился, Степан спрыгнул на землю.

– Неужто, Степан, ты? – промолвил удивлённо дед, голос его казался гораздо моложе, чем внешний вид древнего старца-отшельника.

– Я, дед Мирон, – ответил Степан.

– Да, как же так… – начал дед, но Степан перебил его и сказал:

– Вот что, дед, некогда лясы тут точить, спешим мы. Сейчас Саню Бурова привезут, хоронить будем. Ты, дед Мирон, позови всех наших, ну, кто ещё тут остался что ли?

– Как же, как же, остался, бегу, все придём, проводим, упокой его душу Александра – раба божьего, славный казак был, крестясь ответил дед и побрёл дальше, ускорив шаг.

Кладбище, если не считать зарослей высокой прошлогодней травы, выглядело гораздо приветливей, чем станица. Добротные памятники из местного камня с высеченными крестами и звёздами стояли ровно, ограда вокруг кладбища была в исправном состоянии и было видно, что была даже свежевыкрашена чей-то заботливой рукой.

– Здесь ройте, – мрачно скомандовал Степан, и сам побрёл бродить по кладбищу, внимательно читая надписи и крестясь перед каждой могилой, когда он вернулся, могила была уже готова, оставалось ждать.

– Всех проведал, Степан? – спросил Володя.

– Вроде всех, я новых искал, моих нет, дай Бог живы, – ответил он.

***

К моменту прибытия санитарного УАЗа с Сергеем, и старшим лейтенантом Большаковым, Горилейченко проинструктировал бойцов и распределил обязанности. Трое с оружием в руках выстроились перед могилой, четверо встретили УАЗ перед воротами и выстроились для почётного эскорта. Тут все услышали голос:

– Погодите чуток, мы идём уже.

Это был дед Мирон и рядом с ним, спеша и спотыкаясь ковылял не менее древний старец.

– Ну всё, добре, слава Богу успели, вот и все мы пришли, все, кто остался в станице, – запыхавшись от быстрой ходьбы доложил он. Степан узнал во втором старике деда Семёна, своего дальнего родственника.

Двое бойцов взяли гроб с останками, обитый кумачом, на плечи, четверо с оружием выстроились впереди, старший лейтенант достал шашку из машины, встал перед строем, и, резко вверх обнажив клинок, прижав его, громко дал команду:

– На караул! И тише добавил – шагом марш!

Медленно, высоко поднимая ногу строевым шагом, почётный караул, а следом и вся похоронная процессия тихо тронулась к свежевырытой могиле, провожая казака Александра Бурова в последний путь. Следом за гробом, поддерживаемый другом, шёл, с трудом превозмогая боль, сын казака Александра Сергей – боец спецназа, процессию замыкали в одной шеренге Степан и два деда – два последних жителя этой станицы.

– Вон, как Сане повело, вот это похороны! А кто нас похоронит, а Семён? – прошептал дед Мирон тихо, ковыляя чуть отстав сзади.

– А ведь и правда, ну тебя я или ты меня похороним, кто наперёд, а далее – что ж? Кто ж последнего-то закопает? Дай бог мне, раньше помереть.

– Ну, Семён, вот всю жизнь ты хитрее всех был в станице.

– Это, Мирон, не хитрость, а рассудительность, мудрость.

– Да, молчи уж, чай не на посиделки пришёл, разболтался тут.

– Я что? Ты спросил, а я ответил, – крестясь перстом, прошептал старый Семён.

***

– Прощай отец, я нашёл тебя! – не замечая скупую слезу, катившуюся по щеке, выдавил с прискорбием Сергей.

Трёх кратный салют, прогремевший среди тишины, рядом стоявших гор, трижды отозвался громким и протяжным эхом. Как только эхо стихло, разом запели птахи громко и весело, сливаясь звуками в едином оркестре птичьего многоголосия.

***

Запрыгнув на броню БТР, старший лейтенант Большаков дал команду механику:

– Дави на газ, мы должны вовремя прибыть во Владикавказ, вперёд.

Ревя моторами, колона быстро пошла вперёд, благо, что впереди не было ни подъёмов, ни крутых серпантинов, вся маленькая Ингушетия помещалась на одном плато среди гор, спускающемся медленно к равнине, выходящей к Владикавказу.

Продолжение следует.

Сайт книги в издательстве «Ридеро»

Подписавшись на мой канал, вы на на нём найдёте все главы романа.

Друзья, оставляйте, пожалуйста ваши комментарии и оценки.