Глава 20
Тревожное предчувствие
В тот солнечный апрельский день с утра Татьяну
мучала непонятная тревога, хотя, вроде, повода для
беспокойства не было, но на сердце её было тяжело.
Казалось, что наоборот нужно радоваться прекрасной
весенней погоде, пению птиц за окном, весточке, что
получила недавно от любимого. Серёжа писал, что
приедет в отпуск на майские праздники, что команди-
ровка их заканчивается. Наконец, она заключит его
в свои объятия и не отпустит ни на минутку от себя
пока он будет в отпуске, конечно, отпустит, но будет
с ним рядом и день и ночь.
Но то, что творилось с ней она не понимала —
необъяснимая грусть давила и охватывала смутным
волнением, не отпускала весь день, а к вечеру её охва-
тило паническое чувство беды. Она пыталась гнать
от себя даже мысль об этом, но сердцем чувствовала,
что с Серёжей произошла беда. Он не звонил ей уже
целую неделю, но и раньше так бывало, ей он звонить
запретил, объяснив это тем, что у него телефон постоян-
но отключён, потому что так им приказали, но сегодня…
«Может позвонить его маме, вдруг она что-то знает?
Нет нельзя расстраивать её напрасно своими догадка-
280
ми, и так бедное сердце матери истерзано переживани-
ями о сыне. И вообще, может, я просто спятила, напрас-
но паникую и у меня весенний авитаминоз?» — так она
думала, гнала от себя эти мысли, но снова и снова воз-
вращалась к ним обратно.
В конце концов решила отвлечь себя какой-нибудь
работой: стиркой, глажкой или просто чтением,
но и из этого ничего не получилось, всё валилось
из рук, строчки в книге прыгали перед глазами, читае-
мые фразы были бессмысленны и вылетали из головы
тут же после прочтения. Что если позвонить просто по-
друге и выговориться, может поможет?
***
— Наташа, привет, чем занимаешься?
— Привет, Таня, я так рада тебя слышать, я уже
по тебе соскучилась страшно, мне кажется мы не виде-
лись уже целую вечность, а не всего месяц. Ты куда
пропала, выдала меня замуж, и, что — забыла? — зата-
раторила Наташка, не давая вставить и словечко.
— Так, у тебя вроде медовый месяц… — оправдыва-
ясь ответила Таня. — Как провели его?
— Вот что, подруга, у меня только занятия закончи-
лись, давай зайдём в кафешку и поболтаем, согласна?
— Давай, куда пойдём?
— Предлагаю: здесь рядом, в пиццерию.
— Хорошо, я иду.
***
Пиццерия была недалеко, на проспекте Жукова,
281
и через десять минут Наташка радостно заключила
в объятия свою любимую подругу.
— Ба, да на тебе лица нет, моя милая, что с тобой?
Неужели, ты не рада нашей встречи, погода такая
классная, весна, всё в цвету, а ты грустная, что случи-
лось? Давай всё по порядку выкладывай, я вся во вни-
мании.
— Представляешь, Наташа, ничего вроде и не случи-
лось, а может…
— Что может, если не случилось? Не темни, с Серё-
жей поругалась?
— Как мы могли поругаться, он далеко.
— Запросто, и в письмах ругаются.
— Я никогда не ругаюсь с Серёжей и он со мной.
— Тогда что?
— Не знаю, с утра меня гложет непонятная тревога.
К их столику в уголке у окна подошла официантка,
расставила чистые приборы и попросила сделать заказ.
— Ты какую пиццу будешь? Я голодная страшно,
возьму себе самую большую, вот эту, — ткнув в меню,
объявила Наташа, — и кофе со сливками большой бо-
кал, а тебе что?
— Мне тоже, что и тебе только пиццу маленькую
и кофе чёрный.
— Так всё с тобой ясно. Девушка, для начала нам бу-
тылочку белого сухого, пару салатиков самых свежих,
а для продолжения две самые огромные пиццы, ну,
а кофе потом, решим какой.
282
— Наташка, ты что напьёмся же.
— Непременно напьёмся, может коньяк сразу зака-
зать?
— Ни в коем случае.
— Ладно, девушка, пока всё.
Официантка ушла выполнять заказ, Наташа повер-
нулась к подруге и заявила:
— А теперь серьёзно, рассказывай всё по порядку, я
тебя внимательно слушаю.
— Наташа, честно, рассказывать нечего, я уже тебе
всё рассказала.
— Тогда давай сначала, может, я что-то пропустила,
раз ничего не смогла понять? Давай, рассказывай всё
по порядку.
— Начну с того, что очень рада видеть тебя, я так со-
скучилась по тебе, и мне хотелось бы, чтобы ты расска-
зала, как провела свой медовый месяц?
— Подруга, не увиливай. Я ничего тебе не расскажу,
пока ты мне не откроешь свои печали.
— Наташа, я боюсь, что с Серёжей беда произошла,
ты же знаешь, что он там в Чечне. Телевизор смотришь?
— Нет не смотрю, там смотреть нечего, эти тупые се-
риалы типа «Санта Барбара». Научились мыло строгать.
Раньше, хоть фильмы настоящие были, а теперь —
сплошной дурдом.
— Я сериалы тоже не смотрю, только новости.
— А я и новости не смотрю, одна политика, все врут,
всё врут, развалили страну, народ ограбили и врут нам
283
про счастливое капиталистическое будущее, а с каждым
годом жизнь становится только хуже.
— Ты права, но я про другое.
— Про что?
— Про Чечню.
— Так там, вроде, война закончилась…
— Да закончилась для нас, а не для тех, кто там.
— Это как, Таня, ты что имеешь ввиду?
— А то, что каждый день передают в новостях, что,
то там, то там заблокировали бандитское формирова-
ние, то уничтожили пять-шесть боевиков…
— Ну, и что?
— А ты говоришь, что война закончилась…
Подошла официантка, принесла салаты, открыла бу-
тылку с вином и разлила по фужерам.
— Может, девочки, вам ещё что нужно помимо зака-
занного? — спросила она с улыбкой.
— Пока всё, спасибо, — ответила Наташа.
Официантка удалилась подружки подняли фужеры
с налитым вином, чокнувшись, отпили по несколько
глотков.
— За что пьём? — спросила Наташа, — мы забыли
тост сказать.
— За встречу, — ответила Таня.
— Ну, давай, за встречу, за нас с тобой, — подняв
снова свой бокал, торжественно объявила Наташа.
Поставив свой фужер, Таня закусила немного салата
и продолжила:
284
— Так вот, кто думаешь там блокирует и уничтожает
эти самые бандитские формирования, кто гоняет и вы-
лавливает каждый день наёмников, кто?
— Наверно милиция, войска же вывели оттуда…
— Вот именно, войска вывели, а специальные под-
разделения по борьбе с бандитизмом и терроризмом
оставили. Мой Серёжа служит в спецназе, а значит —
это он со своими товарищами каждый день там рискует
своей жизнью, чтобы мы здесь с тобой мирно пили вот
это вино, кушали салатики, чтобы у нас здесь не взры-
вали дома и самолёты.
— А ведь взрывают…
— И будут взрывать пока мой Серёжа не уничтожит
последнего бандита. Но бандиты тоже стреляют и уби-
вают наших солдат. Вот и болит, ноет моё сердце — я
думаю неспроста, боюсь даже и думать об этом, но я
чувствую, что именно сегодня что-то произошло, с Се-
рёжей случилась беда, знаю точно, уверена, что он
жив… С глаз Тани покатились слёзы, она быстро доста-
ла носовой платок из сумочки и прижала его к глазам.
— Милая, моя хорошая, успокойся, давай выпьем
за твоего Серёжу, за всех тех парней, что нас защищают
и берегут, — волнуясь произнесла Наташа, — спасибо
им, спасибо таким, как ты девчонкам, которые их любят
и верно ждут.
— За Серёжу, за его друзей, спасибо тебе! — подняв
фужер, добавила Татьяна и выпила до дна одним ма-
хом. Наташа тоже по примеру подруги осушила свой
285
бокал.
— Может, теперь расскажешь ты про свой медовый
месяц? — попросила Таня.
— У нас был обычный месяц — первый месяц семей-
ной жизни, слава Богу, прожили его в мире и согласии.
Думаем летом махнуть к морю и наверстать упущенное.
— Как протекает твоя беременность?
— Тоже, слава Богу, всё хорошо.
— Я рада за тебя. Тебе же пить нельзя, я забыла со-
всем, вот дура, а ты из-за меня вино взяла, чтобы меня
глупую успокоить. Наташа, какая ты у меня всё-таки
классная подруга, честно скажу я раньше была о тебе
несколько худшего мнения.
— И правильно, я раньше хуже была, парней меняла
как перчатки, и твоего Серёжу пыталась опутать своими
чарами, но он кремень оказался. Это я сейчас на путь
истинный встала, меня будто подменили с того самого
дня, как я влюбилась по-настоящему.
— А разве можно любить не по-настоящему?
— Думаю, что нельзя, но раньше я этого не понима-
ла. Видимо, до этого я никого и не любила, а только ду-
мала, что люблю. А пару бокалов белого сухого мне
не повредят, я же не каждый день пью. Так что, давай
выпьем за неё. За любовь!
— За любовь! — ответила Таня и протянула свой бо-
кал, звякнув им о бокал подруги, выпила опять до дна.
— Извини, я до дна не буду, всё это мне до конца
вечера, — ответила Наташа.
286
— Понимаю, счастливая ты, может повторюсь, но я
действительно искренне рада за тебя, моя милая подру-
га, моя Наташка.
— А вот и пицца, я уже умираю с голоду, кажется я
её проглочу сейчас, — радостно объявила Наташа.
— А я, не хочу есть — сказала Таня.
— Ешь, пока не съешь всё, не отпущу тебя, — нали-
вая вино Тане, пошутила Наташа.
За окном уже потемнело, через огромное окно
пиццерии было отчётливо видно, что на проспекте за-
жглись фонари освещения, по тротуарам прохожие
спешили домой, кто с работы, кто с учёбы, а может
кто-то бежал на свидание. У каждого были свои дела
и заботы, город жил своей обычной мирной жизнью,
совсем не осознавая, что сейчас идёт где-то война,
гибнут люди.
Да, сегодня и сейчас этот город, переживший самую
страшную в мире Сталинградскую битву, жил, любил,
рожал детей, а парни из этого города и сотни из других
мирных городов России делали свою работу на той да-
лёкой войне, делали её хорошо, зная, что если не они,
то никто не сделает эту работу. Иногда на них накаты-
вала ностальгия, тоска по дому и любимым, иногда
в подсознании им там на войне казалось удивительным
то, что где-то там далеко мирная жизнь: можно запро-
сто гулять по парку, целоваться и влюбляться, и в душе
в такие моменты возникала некая обида на грани зло-
бы на парней, которые не нюхали пороха, а могут свои-
287
ми руками лапать девчонок, закосив от армии.
***
Татьяна, сделав пару глотков вина, тоже принялась
за пиццу, она вдруг почувствовала, что ей стало гораздо
легче. «Наверно, от вина, хватит пить» — подумала она,
а вслух сказала:
— Наташка, спасибо тебе, вот поговорила с тобой
и мне стало легче, на душе, будто, отлегло, спасибо.
С утра мне было так муторно, а сейчас…
— Что сейчас, тебе хорошо?
— Нет, другое.
— Что? Говори, не молчи, тебе это поможет, поверь.
— Теперь я уверена, что всё будет хорошо. У меня
чувство тревоги сменилось на чувство уверенности. Я
точно знаю, сердцем чувствую, что Серёжа в беде, но я,
как никогда уверена, что всё будет хорошо, его спасёт
моя любовь, всё во власти любви. Любовь сильнее
смерти, сильнее всех врагов и болезней. Ты помнишь
стихотворение есть у Константина Симонова «Жди ме-
ня»?
— Да, помню, есть такое, но я его не помню наи-
зусть.
— К моему стыду, я тоже не помню, только несколь-
ко строк:
288
«Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Жёлтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придёт,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждёт»
— Вот и всё, что я когда-то запомнила, но сегодня я
обязательно выучу это стихотворение, вот приду домой
и сразу выучу. Я ещё перепишу его и обязательно се-
годня же письмом отправлю Серёже. Думаю, что оно
сейчас, как никогда, ему будет кстати. Серёжа очень лю-
бит стихи, и часто мне читал их… как он там сейчас…?
— Очень красивое стихотворение, думаю, что каж-
дый боец вовремя ещё той самой страшной нашей Ве-
ликой отечественной войны, когда читал эти строки, ду-
мал, что они, именно ему посвящены.
— Любая война страшная, даже самая маленькая.
— Да. Ты права, не бывает красивых войн. У меня
ещё немного в бокале есть, давай выпьем за мир
во всём мире, выпьем за то, чтобы мы женщины пере-
стали терять своих отцов, мужей, сыновей, любимых
289
на войне.
— Пусть будет проклята эта война, — чокнувшись
с подругой ответила Таня.
По пути домой Татьяна зашла в библиотеку за де-
сять минут до закрытия, там она взяла томик со стихами
Константина Симонова и пошла к себе. Девочек в ком-
нате не было, видимо те ушли гулять и ещё не верну-
лись. Татьяна решила написать Сергею письмо, открыла
томик со стихами, и те строчки, что не помнила перепи-
сала из книги:
«Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать
В то, что нет меня,
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души…
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
290
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, —
Просто ты умела ждать,
Как никто другой».
Она трижды перечитала стих, захлопнула томик
и прочитала стих наизусть несколько раз, убедившись,
что запомнила весь текст. Дописав письмо до конца, Та-
тьяна тут же отнесла его, и опустила в ближайший поч-
товый ящик, который располагался прямо у входа в об-
щежитие.
«Ну, вот завра письмо уже уйдёт, Серёжа обрадует-
ся, что я прислала ему это стихотворение Симонова» —
подумала она. Отправив это письмо, Таня почувствова-
ла, что сделала что-то очень важное для спасения свое-
го любимого. Теперь она была уверена, что этот стих,
как молитва спасёт Сергея из любой беды, чтобы
не случилось там — на этой проклятой войне, любовь
Татьяны сбережёт его.
291
Глава 21
Плен
Лагерь боевиков уничтожили полностью, на каждую
землянку сапёры заложили тротиловые шашки и подо-
рвали.
Горилейченко обратился к командиру своего взвода:
— Товарищ старший лейтенант, нужно прочесать со-
седний аул, он в трёх километрах отсюда, я уверен, что
Бурова и Старченкова бандиты спрятали там, вряд ли
они их потащат далеко в горы на новую базу. Разреши-
те я со своим отделением выдвинусь туда?
— Володя я тоже думаю, что их держат там, но я
не имею права дать тебе разрешение на зачистку мир-
ного аула, ты же знаешь правила.
— Какой это мирный аул? Мы же знаем все, что там
ярые «дудаевцы» живут, все они бандиты.
— Знаю, что там бандиты. Поэтому для зачистки это-
го аула сил одного отделения мало, там минимум рота
нужна, давай я поговорю с ротным.
Командир роты спецназа внимательно выслушал
Большакова и сказал:
— Да, дадут нам по шапке за самодеятельность,
но спецназ своих не бросает. Сделаем так, пусть это бу-
дет приличный крюк в пятьдесят с лишним километров,
292
но мы войдём в этот аул на БТРах, думаю, что успеем
ещё засветло. По правилам мы должны местную мили-
цию из района оповестить и задействовать, но те пре-
дупредят бандитов, и мы никого тогда точно там
не найдём. Наших бойцов могут просто убить и зако-
пать, или отвезти в какой-нибудь схрон. Значит сделаем
так, сначала войдём в аул, а по связи запросим у их
райотдела помощь, скажем, что нам поступила опера-
тивная информация, что наших людей удерживают ра-
неных в том ауле и мы сходу вошли туда для спасения
людей. Дальше будем действовать по обстановке. Со-
гласен?
— Да, капитан, спасибо.
— Не за что, а теперь бегом по тропе в лагерь, ко-
мандуй.
— Взвод! В колонну по одному за мной бегом
марш! — дал команду Большаков и первый бросился
вперёд.
Когда все бойцы собрались и построились повзвод-
но внизу, капитан Иванов обратился к ним:
— Спецназ своих не бросает. Бандиты взяли в плен
двух наших товарищей, сейчас мы силами нашей роты
и отдельного разведывательного взвода совершаем
марш к месту предполагаемого их удерживания. Ско-
рость на марше будет максимально возможной, поэто-
му соблюдать особую осторожность и держать дистан-
цию, во время марша в эфире полная тишина, даже при
поломке машины. При возникновении у кого неисправ-
293
ности, уходить вправо от дороги и ждать эвакуации,
при устранении неисправности выйти в эту точку
и ждать колонну основных наших сил. Вопросы?
— У меня вопрос. Надо эвакуировать мой БТР, мо-
жет выделим для этого одну машину мою, я на одной
пойду — спросил Большаков.
— Добро, согласен — ответил ротный.
Большаков повернулся к своему заместителю и по-
ставил задачу:
— Старший прапорщик Бубнов, берёшь третьего,
как вся колонна пройдёт, цепляешь подбитую машину
и выдвигаешься потихоньку на базу, жди нас в одном
километре от базы. Ещё, ты пойдёшь под уклон без
тормозов на подбитой машине, спили бревно и закре-
пи между тросами.
— Не надо, у меня есть жёсткая сцепка, — вставил
капитан, — возьми её, Бубнов, она на пятой машине.
— Ещё есть вопросы? Нет вопросов, тогда по маши-
нам.
***
— Степан, налей той похлёбки, что ты сварил соба-
кам и отнеси этим гяурам, пусть пожрут, они много кро-
ви потеряли, ещё подохнут, а они денег стоят, — дал ко-
манду хозяин дома Али.
Да, это был тот самый Али — главарь банды чечен-
ских боевиков. Выйдя из боя, он тут же в горах похо-
ронил своих погибших бандитов, а сам благополучно
прибыл со своей шайкой в родной аул и все они пре-
294
вратились в мирных жителей, спрятав в схроны своё
оружие. Теперь им бояться было нечего, даже, если
приедут федералы, они честные дехкане, а не банди-
ты. Наёмники ушли в горы за много километров отсю-
да, а банда Али в любой момент может снова воору-
житься и нанести удар там, где прикажут.
Сергей и Василий сидели в глубокой яме в абсолют-
ной темноте, для маскировки места их заточения, люк,
ведущий в яму был глухим и на нём стояла собачья буд-
ка. Воздух и тусклый свет туда попадал через узкие ще-
ли в люке, который был несколько ниже пола собачьей
будки, где жил огромный пёс с обрезанными ушами
и куцым хвостом.
Бандиты пленников перевязали кое как, кровь оста-
новилась, но у Сергея страшно ныло плечо, так, что он
временами терял сознание, видимо пуля задела кость
и сидела у него в предплечье. У Василия пуля прошла
на вылет по мягким тканям, хоть рана тоже ныла, но он
чувствовал себя гораздо лучше и ухаживал за своим
другом, периодически, когда тот приходил в сознание
поил его водой из котелка, который им милостиво оста-
вили бандиты.
— Как ты, Серёга? — когда Сергей очередной раз
пришёл в себя, спросил его Василий.
— Хуже не бывает, — тихо выдавил Серёжа, — болит
страшно, я шевельнуться даже не могу.
— Молчи тогда, не разговаривай. На, попей воды. Ты
всю ночь бредил, разговаривал то с мамой, то с Таней
295
своей. Сволочи, хоть бы какое обезболивающее дали…
Вдруг темноту разрезал яркий свет, который осле-
пил им глаза через открытый люк. На фоне кроны цве-
тущего дерева, показалась лысая голова человека с бо-
родой, он обратился к ним на чистейшем русском языке
без акцента:
— Как вы тут сынки? Я вам покушать принёс.
Лысый опустил в яму лестницу и спустился по ней,
осторожно держа в руках солдатский котелок с похлёб-
кой.
— Давайте, поешьте, это наваристый бульон, вот
ложки и кусок лаваша.
— Вы кто? — спросил у пришедшего Старченков.
— Я? Я раб у хозяина этого дома, зовут меня Степан.
Тут Василий увидел на ногах у Степана цепи и по-
нял — чем тот гремел, когда осторожно спускался
по лестнице.
— Ты давно здесь, Степан?
— Четвёртый год пошёл, али пятый…
— Ты что не помнишь?
— Сбился уже со счёту.
— У меня товарищ тяжело ранен, ты можешь обез-
боливающее достать?
— Попробую. Вы поешьте.
— Серёга, давай я тебя покормлю — обратился Ва-
силий к другу.
У Степана глаза привыкли к темноте, и он внима-
тельно рассматривал лицо Сергея, а потом сказал:
296
— Ба, Серёжа, это ты?
— Серёжа попытался сказать что-то, но опять поте-
рял сознание.
— Ты откуда знаешь его имя?
— Буров его фамилия?
— Да.
— Мы с его отцом сюда вместе в плен попали.
— А где отец его?
— Тут.
— Как тут?
— Тут под горой, я его похоронил. Царствие небес-
ное ему! Добрый казак был, не то что я оказался. Мы
бежать пытались, нас догнали, били, Александр врезал
одному по роже, тот и пристрелил его. Я один остался,
заковали меня.
— А милиция?
— Тут милиция у них вся своя, от них меня они
не прячут даже, а вот, как едут федералы, то меня тоже
в эту яму сажают, их милиция и предупреждает всегда
заранее о рейдах федералов. Ладно, мне идти надо,
а то хватятся меня, коли заподозрят что, бить будут
опять.
— Степан, я понял, что времени у нас мало, тогда
быстро слушай. Спецназ своих не бросает, за нами при-
дут сегодня, уверен. Ты постарайся спрятаться где, что-
бы выйти к нашим, сам понимаешь.
— Понимаю, но если их предупредить успеют, то как
я спрячусь?
297
— Не знаю, но постарайся.
— Попробую, ну я пошёл.
Тут Сергей снова открыл глаза и тихо прошептал:
Степан, я всё слышал, ты помнишь где похоронил отца?
— Конечно помню, хожу иногда к нему, плачу там.
— Иди, потом покажешь, — ещё с трудом выдавил
Сергей.
— Дай Бог! — ответил Степан и начал карабкаться
вверх по лестнице, тут раздался чей-то голос:
— Степан, собака, где ты?
— Иду, иду, тута я, Али приказал кормить пленных.
— Долго кормишь, давай иди в магазин, вот деньги
и список чего купить, только бегом.
— Как я бегом с цепями?
— Собака должна и с цепями бегать, — довольный
своей остротой, говоривший бандит расхохотался.
Люк закрылся, будку надвинули и снова в яме стало
так темно, что Василий не мог рассмотреть лицо Сергея,
но почувствовал, что глаза у него открыты.
— Серёга, давай прямо из котелка попей бульона,
тебе надо подкрепиться. Вася усадил товарища, присло-
нив его к стенке, но, видимо, от боли Сергей опять поте-
рял сознание. Василий не стал снова его укладывать,
сел с ним рядом, подпёр его плечом, чтобы друг
не упал, стал ждать, когда он снова придёт в сознание,
чтобы попоить его бульоном.
***
Степан не спеша поплёлся в магазин, который был
298
единственным в ауле, где было всё: от продуктов до за-
пасных частей к автомобилям, также этот магазин был
и аптекой. Степан за годы нахождения в плену, откла-
дывая со сдачи понемногу, скопил на всякий случай
небольшую сумму. Сейчас он надеялся приобрести
на эти деньги обезболивающее для Серёжи. В магазине
он купил трамал в ампулах и шприцы разовые, продук-
ты по списку. Идти обратно он не спешил, так как знал,
что сегодня он передать лекарство ребятам не сможет,
только утром завтра Али разрешит покормить пленни-
ков. Это были не первые его жертвы, через эту яму про-
шло более двадцати человек за годы, что жил Степан
в этом доме. Вдруг и правда спецназ приедет в аул ис-
кать ребят, тогда у него появится шанс спастись самому
и вызволить из неволи Сергея с Василием.
Возле магазина стояла машина «Газель», машина
была вся в пыли, Степан обошёл её и незаметно на фур-
гоне пальцем написал Буров. Вдруг, кто из спецназа
увидят эту надпись, то они поймут сразу, что это знак
для них, что Сергей здесь. Но сколько Степан не тянул
время, нужно было возвращаться, иначе начнут бить
и обнаружат у него лекарство для Сергея, и он медлен-
но двинулся к дому Али. Когда он собрался заходить
во двор, то услышал, как там кто-то возбуждённо до-
кладывал Али, что в сторону аула идёт колонна БТР
с федералами, скоро здесь будет. Али возмутился:
— Почему менты не предупредили заранее, шакалы,
за что я плачу им, убью?
299
— Они не знали сами, это Ахмед увидел колонну, ко-
гда ехал в аул, но федералы не дали обогнать их, он
вернулся в район и с почты позвонил мне.
— Понятно, где собака Степан, в яму его срочно.
— Он в магазин пошёл.
— Давай бегом за ним.
Степан, услышав это, быстро забежал за угол, пере-
лез через дувал12, и спрятался за сараем, потом поду-
мал и залез на абрикос, который был весь в цвету и там
Степана с расстояния заметить было невозможно. Его
била дрожь от страха, он понимал, что если его хозяин
найдёт в таком положении, то убьёт без раздумий. Ми-
нуты Степану казались вечностью, будто время застыло
на месте, он не знает, сколько просидел в диком страхе
на дереве, как услышал рёв моторов, входящей в аул
колонны спецназа. Тут его сердце забилось в таком рит-
ме, что казалось сейчас вырвется из груди, абрикос
дрожал от вибрации, первое, что пришло в голову, —
это спрыгнуть на крышу сарая и махать, призывая
на помощь солдат. Но они могли сразу его не заметить,
а хозяин стащит с крыши и прикончит.
«Нет, надо ждать до верного» — подумал Степан.
Время потянулось ещё медленнее, а сердце застучало
ещё сильнее, дрожь в руках от волнения усилилась на-
столько, что Степан еле держался за ветки, рискуя со-
рваться в любую минуту.
Тут вернулся посыльный, которого Али послал
за Степаном и доложил:
300
— Этой собаки нет нигде, продавец сказал, что Сте-
пан полчаса назад ушёл из магазина, что делать будем?
— Всё, уходим, этот шакал может быть уже у них —
ответил Али забегая в дом, где он быстро схватил рюк-
зак свой и побежал через двор к дувалу, перепрыгнул
через него и пошёл в сторону гор, его собеседник по-
следовал за ним следом.
Ещё немного выждав, Степан спустился с дерева
и побежал туда, где стояла колонна БТР. Он увидел
на втором по ходу БТРе капитана, который разговари-
вал с кем-то по радиостанции, он был сильно возбуж-
дён и кричал:
— Что я должен был с кем-то согласовывать, я про-
водил операцию по уничтожению лагеря боевиков, я их
обнаружил, они покинули лагерь. Лагерь мы взорвали,
разведка пошла по пятам бандитов, которые раствори-
лись в этом ауле, прикинувшись мирными жителями.
Разведка мне доложила, вот я и прибыл сюда, теперь
доложил вам, пусть они высылают свою милицию и бу-
дем, как положено с ними совместно искать оружие,
всё, жду. — Вот сволочи, — выругался капитан, глядя
на стоящего перед ним Степана.
— Тебе чего?
Степан начал сразу с главного, чтобы без долгих
объяснений и выяснения личности:
— Сергей Буров и его напарник в доме Али, вон
там, — показывая рукой в сторону дома, промолвил
с волнением он.
301
— Точно? — не поверив в такую удачу переспросил
капитан, но ответа не дождался и крикнул:
— Большаков скорее сюда, бери свой взвод и вон
в тот дом бегите, вот этот говорит, что твои бойцы там.
Большаков посмотрел на кандалы Степана и спро-
сил:
— Где они?
— Под собачей будкой люк, лестница рядом к дере-
ву прислонена.
— Горилейченко! Взвод к бою, все за мной, —
не дожидаясь никого старший лейтенант понёсся
к указанному дому, но Горилейченко обогнал его
и первый забежал во двор, он всё слышал. Когда он
бросился к собачей будке, пёс кинулся на него, но ко-
роткая очередь уложила собаку на месте. Владимир,
поднял и отшвырнул будку как спичечный коробок.
Большаков приказал, забежавшим следом бойцам,
обыскать дом и весь двор. Горилейченко Володя открыл
люк и заглянув в него спросил:
— Есть там кто живой?
— Есть, тут мы, — радостно ответил Вася Старченков,
и шутя добавил, — чё так долго, жрать хочется, фельд-
шера сюда давайте с обезболивающим, Серёга без со-
знания.
— Он уже здесь, — ответил Володя, опуская лестни-
цу, по которой с фонариком первый в яму спустился
фельдшер, а следом Горилейченко, — крикнув бой-
цам, — верёвку найдите.
— Сейчас принесу — сказал, подошедший Степан,
и вынес из сарая толстую верёвку и протянул коробку
с лекарством, что купил, но ему сказали, что у фельдше-
ра есть всё.
Фельдшер ввёл Сергею сильнодействующее обезбо-
ливающее и сказал, что верёвку надо обвязать так, что-
бы не бередить плечо и левую руку. Володя быстро всё
сделал как надо и крикнул:
— Давай, братцы, тянем только очень осторожно,
а сам обхватив Сергея за ноги, начал помогать подни-
мать его.
Когда Сергея полностью извлекли, фельдшер попро-
сил занести его в дом и согреть воды. Степан ответил,
что сейчас мигом всё приготовит, и, гремя цепями побе-
жал в дом.
— Почему он не открывает глаза? — спросил Гори-
лейченко
— Он устал сильно, спит, сделаю перевязку, потом
разбужу. — Вася, ты тоже в дом иди, надо рану обрабо-
тать.
— Я успею, у меня навылет, ерунда, дай таблетку
анальгина и всё.
— Я сказал в дом.
— Рядовой Старченков, не пререкаться с докто-
ром — строго скомандовал Большаков.
— Есть — ответил Вася и пошёл следом за фельдше-
ром.
***
Придя в себя, Сергей попросил позвать командира
взвода.
— Товарищ старший лейтенант, здесь погиб и похо-
ронен мой отец, я очень прошу вас извлечь его останки,
я должен забрать их, и перезахоронить на нашем родо-
вом кладбище.
— Без вопросов. Конечно заберём.
— Где Степан?
— Я здесь, — ответил тот, стоявший уже без канда-
лов, пока фельдшер колдовал над Сергеем, он успел их
отпилить.
— Ты покажешь место?
— Конечно, тут рядом.
— Володя, несите меня туда, я не могу идти.
Бойцы уже соорудили из одеяла и жердей носилки,
положили сверху ещё матрац и весь взвод двинулся
к месту захоронения отца Сергея.
— Здесь копать, он неглубоко, вот под этим кам-
нем, — показывая место, сказал Степан. Пока вы копае-
те, я пойду гробик сколочу, там досок струганых в сарае
полно.
— Хорошо, иди, — согласился Серёжа.
Бойцы, перекрестившись, начали копать, и через
несколько минут, разгребая руками землю, осторожно
выложили останки человека на плащ палатку.
Когда Степан ушёл, подъехал милицейский УАЗ,
из которого вышел майор и с ним три сержанта, майор
набросился на капитана:
— Товарищ, капитан, что за произвол…
Но капитан не дал ему договорить, перебив грубо
того:
— Майор, закрой варежку, иначе я размажу твою
рожу о свой берц, мы спасли двух раненых бойцов, ко-
торые сидели в этом доме в яме под собачей будкой.
Вот останки убитого человека — отца вот этого бойца,
которого мы освободили из ямы, этого мало тебе?
— Где протокол? — съязвил майор.
— Вот ты и составляй.
— Я не видел, что они были в яме, а останки эти
не известно чьи.
— У меня есть свидетель, он прожил здесь в рабстве
более четырёх лет. Скоро он будет здесь.
Майор отошёл к своему УАЗу и стал что-то доклады-
вать по рации, видимо, своему начальству. А вскоре по-
явился и Степан, несущий небольшой гроб.
— Майор, вот человек, который жил в рабстве здесь
четыре года и похоронил здесь своего товарища, кото-
рого убил на его глазах Али, который жил в этом доме
и сбежал, как мы приехали.
— Показания бомжа для меня не доказательства.
— Это не бомж, а гражданин России Степан Пан-
ченко, четыре года насильственно удерживаемый бан-
дитами.
— Я вижу бомжа, где документы?
— А ты у Али спроси, у друга своего.
— Вы обход на предмет проверки оружия уже сде-
лали?
— Нет, майор, вас ждали.
— Так пойдём проверим…
— Майор, ты же знаешь, что оружие их всё в схро-
нах, они не дураки его дома держать, вот иди и прове-
ряй.
— И пойду
Он ушёл, снова подошёл к своему УАЗу и долго го-
ворил с кем-то по рации, явно на высоких тонах, потом
прыгнул в УАЗ и просто уехал, ничего не сказав.
— Сволочь, — произнёс Степан. — Этот майор посто-
янно к Али в гости приезжал, он знает меня давно
и Александра знал.
Скоро закончили раскопку останков, аккуратно пе-
реложили их в готовый гробик, и загрузили на подъе-
хавший к месту захоронения БТР.
Уже темнело, когда колонна двинулась в обратный
путь, Володя Горилейченко всю дорогу сидел возле Се-
рёжи и просил у него прощения за то, что послал его
в эту гору. Сергей ему ответил, что наоборот он благо-
дарен ему, иначе бы, он не нашёл отца.
***
Позже, когда подвели итоги, за проведение этой
операции никто из участников награждён не был, а ка-
питан получил взыскание: предупреждение о неполном
служебном соответствии.
— Нужны мне их ордена… У мены есть три, мне хва-
тит. «Но я точно знаю, что, как только спецназ бросит
хоть раз своего бойца в беде, то такой спецназ, уже бу-
дет не спецназ», — сказал капитан, когда друзья начали
высказывать сочувствие по поводу взыскания.
Продолжение следует
Сайт книги в издательстве Ридеро