Глава 18

Наташкино счастье

В конце февраля, когда сессия была в полном разгаре, в комнату, где сидели студентки и усердно занимались, с шумом ворвалась Наташа.

– Девчонки! – радостно воскликнула она, расцветая в улыбке от счастья и размахивая пригласительными открытками. – У меня для вас сногсшибательная новость! Я выхожу замуж! А это вам официальные от меня приглашения…

– Поздравляем! – обнимая подругу ответила Таня, – мы так рады за тебя.

Лена и Оля, внимательно прочитав текст на открытках, тоже радостно подскочили со своих мест и бросились обнимать счастливую подругу.

Таня взяла свой изящно оформленный листочек и вслух прочитала:

«Уважаемая Татьяна! Приглашаем Вас на наше торжественное бракосочетание, которое состоится14 марта в 14.00 1998 года в Центральном Дворце бракосочетаний города Волгограда. Начало банкета по случаю бракосочетания в 16.00 в кафе «Улыбка».

С уважением! Наталья и Сергей».

– Ну, ты даёшь, подруга, так неожиданно…

– Таня, у меня к тебе просьба есть. Вот тебе ещё два приглашения. Это твоим родителям и маме твоего Сергея, она очень хороший человек и врач. У меня ведь в нашем городке кроме дяди, тёти и мамы с папой никого нет. Я бы очень хотела, чтобы твои приехали на мою свадьбу сюда в Волгоград. Ты скоро на каникулы поедешь и передай им мою просьбу, хорошо?

– Конечно передам, о чём тут говорить, а ты не поедешь?

– Нет, сама понимаешь, что перед свадьбой столько хлопот здесь.

– Да, конечно.

– Спасибо! А у меня ещё новость для вас, я беременная…

– Ты поэтому так поторопилась со свадьбой? – выпалила Оля.

– Нет, не поэтому. То, что я беременная, я узнала только вчера, а заявление мы подали неделю назад, понятно, Оля?

– А я что, я просто спросила…

– Мы с Серёжей любим друг друга и очень сильно, поэтому и решили пожениться, понятно, Оля?

– Наташа, ну, прости. Вырвалось само собой, а ты обиделась…

– Нисколько не обиделась, я счастлива, что выхожу замуж, а то, что кто-то мне завидует, то это естественно.

– Девочки не ссорьтесь – попросила подруг умоляюще Таня, – а ты давай подробно рассказывай, невеста.

– Если хотите подробности, то ставьте чайник, я тут тортик прихватила на всякий случай и бутылочку вина.

– Ура, будем пировать, бегу ставить чайник, только пить чай будем здесь, а то набегут оглоеды голодные и нам ни вина, ни тортика не видать – громко продекламировала Оля и умчалась в столовую.

– Лена, убирай все свои учебники со стола, давай стол передвинем к кровати поближе, так удобнее будет – скомандовала Таня.

Минут через пятнадцать все уселись за стол, вино разлили по бокалам.

– Я предлагаю тостик – взяла слово Татьяна, – девочки, сегодня нам Наташа принесла радостную весть о том, что она выходит замуж, пригласила нас всех на свадьбу. Наташка, я так рада за тебя, желаю тебе большой, большой любви. Короче, за любовь!

– Ура! За любовь – хором подхватили девушки.

– Спасибо, вы такие классные, – выпив немного вина, произнесла Наташа.

– Ладно, теперь давай выкладывай всё подробно, как и что у вас получилось – настойчиво потребовала Оля.

– Ты про секс?

– И про секс тоже.

– Ну, раз я беременная, то был секс, – расхохотавшись ответила Наташа, – или тебе нужно всё рассказать подробно?

– Конечно, нам же интересно…

– Ну тогда, слушайте… Всё было настолько банально, никакой романтики. Помните на День города Серёжа повёз меня домой? Ну, отвёз, обменялись телефончиками, точнее он взял мой номер, я уж чуть не забыла про него, и раз – через месяц звонок, Серёжа собственной персоной. Пригласил на свидание, погуляли, посидели в кафе, потом снова пригласил, короче, начали встречаться. А вот месяц назад – бабах и произошло то… Глядя загадочно и многозначительно на подруг, Наталья взяла паузу.

– Что произошло? – нетерпеливо встрепенулась Ольга.

– А? Что? – переспросила Наташа.

– Ты сказала «бабах», что «бабах», как?

Тут девчонки все хором рассмеялись.

– А чё, она же сказала так, я что ли, – смущаясь произнесла тихо Ольга, – вот, пусть и рассказывает про свой «бабах!».

– Ладно, мой «бабах» оказался такой…

– Да ну тебя – фыркнула Оля.

Девчата опять все расхохотались, держась за животы, видя реакцию подруги из хутора, где как бы секса ещё не было.

– Говорили о любви, а начали… – с обидой произнесла Ольга, не понимая юмора подруг.

– Любовь и секс неразделимы, не бывает настоящей любви без секса, как и настоящего секса без любви – вдруг очень серьёзно заключила Наташа, а кто говорит или думает по-другому, то он обманывает окружающих и себя. Всё остальное можно назвать как угодно: дружба, симпатия, привязанность, но только – не любовь. Любовь – это, когда ты только подумал о любимом, тебе хочется секса, но секса только с ним, а ни с кем иным. Конечно, я имею ввиду любовь между мужчиной и женщиной. Раньше и я этого не понимала, пока не встретила Серёжу.

– Мне не о ком думать, может, поэтому я не хочу секса – грустно произнесла Лена.

– Ты, Лена, красавица обязательно встретишь свою любовь – уверенно ответила ей Наталья.

– Конечно, встретишь – поддержала Таня.

– Короче, девочки, со мной всё понятно, Татьяна, а как у тебя дела обстоят с Серёжей, он пишет? – спросила Наташа.

– Пишет, но редко, написал, что в конце декабря его отправляют в командировку. Я на Новогодние праздники собиралась к нему в Калач съездить, где он сейчас служит, но его мама меня отговорила. Сначала долго не хотела мне сообщать, что его в части нет сейчас, но потом призналась, это он ей написал, что уезжает в командировку в Чечню, а мне нет.

– А почему?

– Его мама сказала, что не хотел меня расстраивать, чтобы я не переживала, разве так можно? Неизвестность она больше мучает.

– Конечно, зря он тебе не написал правду, ведь ты же могла чёрт знает-что подумать, – посочувствовала подруге Ольга.

– Не могла, я верю своему Серёже больше, чем себе, – раздражённо ответила Таня.

– Это хорошо, что ты так веришь и любишь, – задумчиво произнесла Лена.

– Тогда давайте снова нальём и выпьем «За любовь!» – прервала грустные размышления Ольга.

– Ура! За любовь! – все произнесли разом, поднимая вверх бокалы.

Поставив свой бокал на стол, Наташа спросила у Тани:

– А тебе он так и не написал из Чечни за месяц ни строчки?

– Написал, извинился, что сразу не писал, что уезжает в Чечню.

– И всё?

– Не всё, тебе всё письмо пересказать? Пишет, что всё у него хорошо, войны там сейчас нет, целыми днями они там «бьют баклуши». Короче, пишет, что живут, как на курорте: воздух чистый, горы кругом.

– А про любовь?

– Ну, и про любовь чуть-чуть, но это только мне, – загадочно улыбнувшись, ответила Татьяна.

– Ура, за любовь! – перебила диалог подруг Оля, разливая по бокалам остатки вина.

В середине февраля, когда начались каникулы в колледже, повалил сильный снег, который шёл три дня подряд. Одноэтажные дома в районе, где жила Таня, завалило почти по самые крыши, жильцы пробивали с трудом дорожки в сугробах, чтобы выйти на улицу. С подветренной стороны домов, хоть окна не засыпало, а с другой было столько снегу, что дом сливался с общим фоном и выглядел белой горою на ровном месте, даже заборов не было видно. Бульдозеры расчищая улицы нагребли столько снега по обочинам, что края этих снежных коридоров были выше человеческого роста.

«Хорошо, что я вовремя приехала, трассу, наверно, занесло, и автобусы не ходят» – подумала Татьяна, попивая с мамой чай на кухне.

Будто прочитав мысли дочки, Галина Николаевна сказала:

– Как замело всё кругом, дочка, вовремя ты приехала, небось автобусы то не ходят.

– Да, мама, я о том же подумала, мы уже позавчера сюда не ехали, а еле плелись по трассе, снег валил так, что у автобуса дворники залипали постоянно, водитель раз пять останавливался. Мама, так вы с папой что решили насчёт свадьбы Наташи, поедете? А то папа сказал как-то неопределённо.

– Он сказал, что подумает.

– Ну и долго думать он будет?

– Дочка, разберётся с текущими делами и всё. Думаю, что мы приедем на свадьбу к Наташе.

– Она очень просила… и расстроится, если вы откажетесь.

– Успокой её, и сама успокойся, всё будет хорошо.

– Спасибо, мама.

– Расскажи лучше о Серёже. Как там обстановка сейчас в Чечне?

– Пишет, что тишина там, не стреляют. Живут в тёплых палатках, всё у него хорошо.

– Ну, и слава Богу, что не стреляют. Бедная Ольга Николаевна, представляю: как она переживает…

– Конечно, она каждый день только новости и смотрит по телевизору, как заканчиваются, переключает сразу на другой канал, где начинается новостная передача, потом на следующий и обратно. Она так рада была, когда я позавчера к ней забежала на пол часика, я бы подольше с ней посидела, но уже темнело, да и погода такая была, что я еле до дому добралась по этим сугробам.

Наташина свадьба состоялась в небольшом, но очень уютном кафе. Гостей было не очень много, но почти все приглашённые гости знали друг друга, поэтому особой напряжённости не чувствовалось. Родители Татьяны приехали к ней на свадьбу, чему невеста была безмерно рада. Татьяна была свидетельницей, а свидетелем Саша – друг жениха. Публика была разных возрастов, но преимущественно молодёжь – однокурсники жениха Серёжи и Натальи, Татьяна со своими подругами.

Саша, при приближении Татьяны, робел и смущался – даже со стороны было видно, что он к ней был не равнодушен. Он долго не решался пригласить её на танец, невеста и жених, заметив его смущение, заявили ему, что он свидетель и его обязанность во время свадьбы опекать свидетельницу. Это его несколько ободрило, и он всё-таки решился.

– Разрешите, девушка, пригласить вас? – подойдя к Тане, произнёс он с волнением в голосе.

– Саша, мы снова перешли на «Вы»? – протягивая руку с улыбкой ответила свидетельница.

– Ну, нет, просто так вырвалось, само собой, – ответил смущённый свидетель.

– Ладно, я тебя поняла, – заявила Таня, увлекая его на танец, и взяв на себя роль ведущей. – Саша, все уже заметили, что ты неравнодушно смотришь на меня весь вечер, но, чтобы всё расставить по своим местам, спешу тебе сообщить, что у меня есть парень, которого я очень люблю. Он сейчас служит в армии, его зовут Серёжа, мы дружим с ним со школьной скамьи.

– Как жаль, – невольно тихо вымолвил Саша.

– Жаль? Меня жаль? – удивилась Таня.

– Я не то сказал, – чуть осмелев, ответил Саша, – жаль, что я опоздал, жаль, что не я твой парень, но это хорошо, что ты сказала мне это сейчас безо всякого стеснения, а то бы я питал напрасные надежды, спасибо.

– За что спасибо?

– За честность и искренность. Со мной подобное уже было.

– Расскажи, пожалуйста.

– Это банальная и совсем не интересная история.

– Всё равно, если конечно это тебе не в тягость.

– Нисколько, всё в прошлом.

Тут музыка закончились, пары пошли за стол к гостям, тамада предложил очередной тост. По пути к своим местам, Таня заявила, что за Сашей должок – рассказ о его… Саша кивнул в знак согласия, и помог Тане сесть на своё место, отодвинув её стул на себя.

Потом долго были весёлые игры, шуточные состязания, награждения победителей и через довольно продолжительное время тамада предложил снова всем потанцевать. Саша тут же подошёл к Татьяне, и они поплыли под звуки медленной, тихо звучащей, очаровательной мелодии.

– Рассказывай свою историю, пожалуйста, – попросила Таня.

– Я же сказал, что было всё банально, как в дешёвой мыльной опере.

– Ты обещал…

– Это было давно, когда я учился ещё на втором курсе. Познакомились мы в институте на одной из вечеринок, она – Вероника, поступила на год позже. Встречались больше года, мне тогда казалось, что я встретил свою настоящую любовь всей своей жизни, летал словно на крыльях, был безумно счастлив, пока… Тут он замолчал, отведя взгляд куда-то в сторону.

Таня его не торопила, понимая, что ему непросто вспоминать пережитое, она даже немного пожалела в эту минуту, что вынудила Сашу разоткровенничаться с ней. И вот он открыл ей душу, но видимо рана в сердце его ещё не зажила, хоть он и пытался показать всем своим видом, что давно оправился от пережитого, но она чувствовала, что это не так, поэтому молчала. Так они молча ещё долго танцевали, пока Саша, будто очнувшись сам сказал:

– Извини, я отвлёкся, на чём я остановился?

– Ты сказал, что вы встречались более года…

– Ах, да. Больше года, а точнее год и двадцать шесть дней. У нас было всё: и свидания, и секс, подарки по праздникам, цветы и поцелуи… В тот день у Вероники был день рождения, были сокурсники, одноклассники её. Вот в тот день я и заметил, что она будто скрывает от гостей наши отношения, хотя все её подруги знали меня, многие ребята, знали всё про нас. Там был только один её одноклассник, которого я не знал, он ей оказывал знаки внимания, как старый знакомый, но она и от него, как от меня, как-то странно пыталась дистанцироваться. Я во время танца спросил у её подруги про этого парня, та и заявила мне так запросто, что он номер один у Вероники, а я, мол, – номер два. Вот и вся история…

– А что дальше?

– Дальше, я же сказал всё банально… Объяснения, выяснения, расставание.

– Ты что скандал устроил там?

– Нет, – это для слабаков, ниже моего достоинства. Я просто в тот день ушёл и всё, по-английски, тихо, пока никто не видел.

– Больше ты с ней, извини, с Вероникой не виделся, может, подружка её не то что-то сказала?

Музыка стихла, Наташа предложила выйти подышать свежим воздухом на улицу, её очень заинтересовала история любви и расставания Саши, она почувствовала, что ему нужно выговориться до конца. Раз она разбередила рану парню, то ей следовало как-то помочь ему в его горе.

В середине марта рано темнеет, на улице было свежо, лёгкий мороз начал сковывать лужи на асфальте, но город выглядел намного праздничней и нарядней, чем днём. На улицах зажглись яркие фонари, здания сталинской постройки в центре оживились в лучах невидимых подсветок. В городской пейзаж добавляли свои краски свет неоновых вывесок и реклам.

Саша закурил сигарету и спросил:

– Таня, а ты сильно любишь своего Сергея.

– Что значит сильно? Разве можно любить чуть-чуть, я думаю, что можно любить или не любить, а коли любишь… Любовь – это самое сильное в мире чувство, которое сильнее всех чувств, которые может испытывать человек.

– Неужели?

– Сам подумай, когда человек любит, когда думает о любимом, то он забывает чувство голода, чувство страха, он часто не спит ночами, он счастлив. Все чувства влюблённого подчиняются её Величеству Любви!

– Ну, ты даёшь, Татьяна, прямо философия любви.

– Не только душа и разум подвластны любви, но все физические чувства: обоняние, осязание, зрение, слух, вкус.

– А это как?

– Саша подумай. Вот вспомни: когда ты был влюблён, то запах твоей милой был тебе милее запаха душистой розы, и не важно было какими духами или дезодорантом она пахла, так?

– Вроде…

– Что вроде? Так или не так?

– Ну, так.

– Вспомни, как твоё сердечко трепетало от тонкого прикасания к любимой, так?

– Так.

– Ты глядел на любимую и не мог ей налюбоваться, она была для тебя самой красивой на свете, да?

– Да, это точно, я был слеп.

– Нет, не слеп, а ослеплён любовью.

– Ты права.

– Голос любимой звучал для тебя лучше трелей соловья, твой слух её слова ласкали и возбуждали, вдохновляли, окрыляли, а?

– Ну, а вкус? Причём здесь вкус, я люблю острое всё, а она терпеть не может, вот тут как?

Таня рассмеялась над ним, и опять ошарашила его своим вопросом, сразу дав ответ.

– Ты целовал её? В этот миг, что могло быть для тебя вкуснее, чем её губы, её груди и плечи? Ничего, ты забывал всё на свете, никакой рахат-лукум не мог тебе заменить того вкуса, который тебя и пьянил, и чаровал в сладостные мгновения, когда твои уста сливались с устами милой, любимой?

– Точно, так всё и было. Ты сама это всё придумала?

– Я ничего не придумала, а только осознала чувство любви, когда сама полюбила. Я поняла писателей и поэтов, которые описывали и восхваляли любовь, а приводя примеры тебе, просто перевела высокую поэзию любви на простой человеческий язык, немного систематизировала на простейших примерах, как смогла объяснила.

– Здорово.

– Ещё я поняла и обратное: «Если хоть одно чувство человека отказывается подчиняться любви, то это не любовь, что угодно, но только не любовь. Любовь безумна и бездумна!».

– Да, Таня, ты доходчиво всё по полочкам разложила. Теперь я буду чуточку умнее, мне понравилась твоя последняя фраза, она, как вывод, итог. В двух строчках ты смогла объединить всё, что говорила мне о чувствах в течении пятнадцати минут. Здорово: «Если хоть одно чувство не подчиняется любви, то это не любовь», классно.

– Ты не рассказал мне про то, как у вас всё закончилось, ты говорил с Вероникой после того рокового дня, виделся с ней?

– Да, мы встретились с ней дня через три, и я в лоб спросил её о том парне.

– Она что?

– Так запросто и рассказала, что дружит с ним с пятого класса, но вроде любит меня, но пока не уверена…

– В чём не уверена?

– Кого она больше любит.

– Так и сказала?

– Она ещё лучше сказала, говорит, что любит обоих, но не знает кого больше, вот так.

– А ты что?

– Я сказал, что тоже не уверен теперь, развернулся и ушёл. Но после твоих объяснений о чувствах я понял, что любил я её, стерву. Но теперь я точно знаю, что меня она не любила, ей просто я нравился, со мной ей было хорошо, её самолюбию льстило, что за ней ухаживают сразу два парня, а у её подружек нет ни одного. Она красивая, за такими часто парни ударяют, вот и избаловалась, а любит она только себя любимую.

– Ты до сих пор её любишь, переживаешь?

– Не поверишь, поговорил с тобой и всё будто рукой сняло, будто прозрел, только пустота какая-то в душе, но в сознании появилась лёгкость что ли? Или, как не знаю выразить это словами. Короче, спасибо Татьяна, умеешь ты выслушать, понять и подлечить душу. Спасибо.

– Если тебе стало легче, то я очень рада, а в душе твоей не пустота, – это место для новой любви в твоём сердце освободилось. Я искренне желаю тебе встретить новую, настоящую и взаимную любовь. Только взаимная любовь приносит счастье, а любить, но не быть любимым, – это беда, страшнее смерти. Да и наоборот тоже: быть любимым не любя – не большое счастье, а скорее – несчастье. Я не завидую Веронике, она не встретила свою любовь, а будет так себя вести, то возможно и не встретит её никогда. Может быть есть на свете люди, которые по своей сути не могут любить других, им попросту любовь или не нужна, или чужда по природе своей, но не думаю, что они счастливы. Скорее они не осознают, что они несчастны, или сами себе боятся признаться в этом. Счастье без любви…? Не бывает.

– Без взаимной любви не бывает счастья, – поправил её Саша.

– Правильно, без взаимной, – согласилась Таня.

– Эх, повезло твоему Серёге, – вздохнув, произнёс с воодушевлением и завистью он.

– Дай Бог, что так и будет, – с надеждой и тайным трепетом ответила Татьяна. – Да, сохранит его Боже и любовь нашу, как он там? Пусть будет проклята эта война, – прошептала она уже сама себе так тихо, что Саша не услышал последних слов своей собеседницы.

Глава 19

Боевое задание

Колонна разведывательного взвода из трёх БТР медленно ползла по серпантину среди гор. Был уже конец апреля, в низине вовсю цвели абрикосы и алыча, а тут высоко в горах местами вдоль дороги ещё лежал сизый снег. Хотя вершины гор и северные склоны местами были укрыты плотным слоем подтаявшего снега, опасность схода снежных лавин в это время года уже миновала, но не меньшую угрозу представляла собой возможность образования селевых потоков, которые прогнозировать было почти невозможно. Любой маленький ручеёк от таявшего на вершинах снега, мог в любой момент превратиться в бурный грязевой поток, и, смывая всё на своём пути, понестись вниз с огромной разрушающей силой. Селевые потоки были намного опаснее, чем снежные лавины, которые можно было расчистить за несколько часов, спасти людей, попавших под лавину. Селевый слой не оставлял всему живому, попавшему под него почти никаких шансов, поток мог разрушить довольно большой участок дороги, на восстановление которой уходили недели.

Сергей Буров и Владимир Горилейченко сидели на броне БТР, свесив ноги в люки, сзади нудно ныл дизель, толкая многотонную машину вперёд. Мотор, то надрывно рычал, при увеличении угла подъёма, то, как бы на время стихал на отлогих зигзагах или спусках дороги. Вокруг стояла гнетущая тишина и только рёв, ползущих вверх машин, иногда эхом отдавался в округе. Разговаривать друзьям было трудно, да и нельзя в такой обстановке отвлекаться от обзора местности, поэтому они только иногда обменивались отдельными фразами.

«Уже четвёртый месяц мы катаемся по этим горам, столько городов и аулов объехали, но следов отца нигде нет… Совсем скоро их сменят, наверное, это последний выход» – думал с грустью Сергей.

Их БТР шёл в головном дозоре на двести метров впереди двух других машин взвода. Связь работала неустойчиво, особенно, когда начинался затяжной поворот, она вообще пропадала. Переносная радиостанция Сергея была закреплена ремнями на броне рядом с ним, чтобы в случае опасности, он мог быстро забрать её с собой и спешиться.

На очередном затяжном повороте двигатель заработал ровнее, БТР побежал более уверенно, огибая скалистый склон, и вдруг в горах сзади их машины прогремел взрыв оглушительной силы, разом взорвав тишину. Тут же со склона обрушился камнепад, а вслед за ним пошла лавиной грязь, замывая дорогу полосой на много метров. Сержант Горилейченко понял, что их отрезали от основных сил, досадуя на себя за то, что не увидел опасность. Он попытался связаться с командиром взвода, но связь пропала, скалистый поворот отрезал не только зону видимости их от сзади идущих машин, но и связь. Надо было принимать решение, на обдумывание времени не было. БТР располагался на данном участке пути в крайне невыгодном положении: слева были отвесные горы, справа обрыв, дорога сужалась, на случай боя нужно было выбрать более выгодную позицию, поэтому Владимир решил продвинуться вперёд. Проехав ещё метров сто вперёд, командир отделения остановил машину и дал команду спешиться. Слева была отлогая лощина, уходящая вверх, дорога в этом месте расширилась так, что можно было свободно развернуться, поэтому он быстро поставил БТР задом к обрыву так, что при необходимости можно было начать движение, как в том же направлении, так и в обратном, при этом из пулемётов БТР можно было вести прицельный огонь по склону впереди стоящей горы и в оба направления дороги. Связи с командиром взвода по-прежнему не было, но сзади там, где были основные силы взвода раздались пулемётные и автоматные очереди, разрывы гранат, стало очевидно, что они попали в засаду и там завязался бой. Отделение сержанта Горилейченко никак помочь своим товарищам не могло, дорога сзади была размыта, а по склону ещё шёл сель, ни пройти обратно, ни проехать не было возможности, только вперёд, но это означало бросить своих товарищей. Было понятно, что и им с минуты на минуту предстоит встреча с противником. Оставив в БТР наводчика Сергея Васильчикова, водителя Черняева Леонида и одного бойца Королёва Юрия для прикрытия тыла, сержант с остальными решил успеть подняться по склону как можно выше и там занять оборону, пока боевики не ударили по ним сверху. Как позже оказалось – это было очень верное и своевременное решение. У банды, ударившей по основным силам взвода, возможности пройти ко впереди шедшему БТРу пока не было.

Тем временем БТР командира взвода, шедший вторым, после взрыва был подбит из ручного гранатомёта прямым попаданием в моторный отсек, со скал сверху боевики открыли шквальный огонь из автоматов. Бойцы взвода покинули броню и залегли вдоль спуска в ущелье, командир взвода дал команду третьему БТРу отходить задним ходом на безопасное расстояние, развернуться и вернуться к началу горной дороги, доложить о засаде. Задача разведывательного взвода была обнаружить боевиков, вступить в бой, а основные силы роты, задействованные в этой операции находились у входа в ущелье.

Наводчик третьей машины открыл шквальный огонь по склону, дав возможность личному составу взвода закрепиться вдоль дороги, выбрав естественные укрытия, а механику начать медленно отводить машину задним ходом, ориентируясь по зеркалам. Боевики, получив мощный отпор от огня третьей машины, залегли, прекратив стрельбу на какое-то время. Отойдя метров на пятьдесят БТР застыл на месте и продолжал вести огонь по склону, командир по переносной рации закричал:

– Третий, я первый, не стоять, продолжить движение, повторяю приказ: «Идти к основным силам, доложить обстановку и место обнаружения противника, вперёд, ребята, чем скорее вы доложите, тем лучше, связи с базой нет».

– Я третий, вас понял, приём.

После этого БТР снова тронулся и медленно задом пошёл вниз по дороге, но его пулемёты не смолкали, пока он не скрылся за поворотом. Как только третий скрылся за уступом, старший лейтенант Большаков увидел, как с гор спустился боевик с ручным гранатомётом и бросился бегом за уходящей медленно машиной. Командир дал по нему очередь из автомата, но прицелиться времени не было, расстояние приличное, поэтому пули прошли мимо цели.

«Коля, не проморгай эту сволочь» – только и успел подумать командир.

– Коля, дух прямо, закричал механик по внутренней связи.

Коля Петров, услышав указание механика, резко повернул башенку от гор вдоль дороги и дал протяжную очередь, боевик, преследовавший БТР присел и изготовился для выстрела из ручного противотанкового гранатомёта, но наводчик его увидел раньше, чем тот успел прицелиться и нажал ещё раз на спуск сразу дух пулемётов, едва тот мелькнул в прицеле. Картина была неприятная: после попадания в боевика очереди из КПВТ, части тела его разлетелись на куски по камням, обагряя их в пурпурный цвет, гранатомёт упал и стал безвредной железякой. На всякий случай Николай вывел прицельную марку на гранату, торчащую из трубы валявшегося на земле гранатомёта и дал короткую очередь из пулемёта Калашникова, раздался оглушительный взрыв.

Механик на машине был опытный, неспешно вёл БТР задним ходом, ориентируясь по зеркалам, прижимаясь как можно ближе к скалам слева. Основная опасность движения задом без внешней регулировки была в том, что справа был обрыв, в который можно было легко угодить на поворотах извилистой горной дороги. Отойдя метров на триста от места боя, механик БТРа посчитал, что дорога достаточно расширилась и можно развернуться и попросил наводчика помочь. Наводчик спрыгнул с брони, и руками начал регулировать разворот, задние колёса несколько раз почти наполовину зависали над обрывом, но в конце концов БТР закончил разворот, наводчик запрыгнул на броню и БТР резко рванул с места вниз по серпантину горной дороги.

– Гранатомётчик Труфанов, пулемётчик Чернышов и рядовой Чурзин занять оборону по левую сторону этой лощины на высоте сто метров от дороги, Королёв и Пашковский – по правую строну, позиции подготовить для ведения круговой обороны, используя естественные складки местности, камни на склонах и маскировку из растительности. Я располагаюсь сверху на излучине. Огонь открывать самостоятельно при приближении противника на расстояние стопроцентного попадания выстрелом, не спешить, но и не тянуть. С учётом специфики видимости в горной местности, первый выстрел любого из бойцов отделения – сигнал к бою и команда на открытие огня, – отдал приказ на организацию обороны сержант Горилейченко.

– А теперь вам задача, – повернувшись к Сергею Бурову и Василию Старченкову, начал свою речь Владимир. – Сергей, ты старший, как обычно, поднимаетесь как можно выше для установки связи с базой, с командиром взвода, да что мне вас учить. Скажу одно: «Будьте как можно осторожнее, тут недалеко база боевиков, они могут появиться внезапно. Со мной связь по портативной радиостанции. Есть вопросы?

– Скорее не вопрос, а реплика есть у меня, – ответил Сергей Буров.

– Говори.

– Когда же наконец у нас появятся современные средства связи, а не эти допотопные УКВешки? Чуть заехал за гору, и тишина в эфире. У этих ваххабитов и сотовая, и спутниковая и коротковолновая связь есть, их всем американцы обеспечили, а я пуд этих ламп в ящике таскаю, а толку никакого.

– Ты слышал, что сказал Президент? Он же сказал, что, сынки, я вас не брошу, всем обеспечу.

– Это он три года назад сказал, когда война только началась, а в прошлом году осенью он заявил, что подписаны соглашения и война закончилась, войска выведены из Чечни. А не кажется, что это только дало возможность боевикам подлечить раны, перегруппироваться и перевооружиться?

– К сожалению, Сергей, ты прав. Думаю, что впереди здесь будет ещё большая и более ожесточённая война, они копят силы и Запад активно им помогает, но пока мы их били, бьём и бить будем тем, что у нас есть. Главное наше оружие – русский дух, а его ещё никто и никогда не побеждал. Сейчас нет у нас времени рассуждать на эту тему, если нет вопросов, то вперёд.

– Есть, командир! – ответил бодро Сергей, и они с Василием начали свой путь вверх по склону.

Пока шли по лощине, подъём был относительно пологим, дальше началась щебёнка, потом скалистый участок, который пришлось обходить справа, первым шёл Старченков Василий и ворчал:

– Нет, не прав был Высоцкий, когда пел, что «лучше гор могут быть только горы…». Я бы лично сто лет ещё их не видел и не обиделся.

– А ты был раньше в горах, на гражданке?

– Да, мы с родителями в детстве отдыхали на Алтае.

– Ну, и как?

– Там классно, не то, что здесь, там леса такие… – с огромными деревьями, а тут…

– Что тут?

– Нет не то, на Алтае лучше, красивее.

– Это в детстве тебе казались все деревья большими, и тут местами леса в горах очень красивые, я же родился в Чечне, лучше знаю.

– Да, повезло тебе здесь родиться… – с явной иронией ответил Василий.

– Мои предки сюда ещё при Екатерине второй приехали защищать южные рубежи России, да и мы жили не плохо здесь, пока не началась перестройка и не рухнул Советский Союз. Ну, а дальше ты и сам всё знаешь.

– Вот, и я о том же. Натерпелись вы здесь, мы в центральной то России из-за этой перестройки хлебнули горюшка, а представляю каково ту вам русским было. Ну, ничего поймаем Хаттаба и его приспешников, глядишь, и тут снова жизнь возродится, может, снова вернёшься в свою станицу.

– Нет, мы уже сюда никогда не вернёмся.

– Это почему?

– Не знаю, но чувствую. Мир уже не станет другим.

– Это точно. Ему не дадут стать прежним враги наши, потому бить их будем, как предки наши били, только тогда нас все любить и бояться будут. А сейчас что? Все в мире твердят о любви к Российской демократии, а сами стравливают наши народы, нет не понимают они, что русский народ самый мирный, пока его не трогают, но тронь его… Неужели, там на Западе историю не учат?

– Учат, но про Россию там такие байки сочиняют. Американцы многие даже не знают, что мы в сорок пятом разбили фашистов и взяли Берлин, не знают, как мы Наполеона разгромили. Им рассказывают, что русские – это дикий народ, что у нас медведи по городам бродят и прочую чушь.

– Да, слышал я про это, а у самих, пол страны читать не умеет, у нас такого найдёшь. Вот ты знаешь лично, хоть одного человека в России, чтобы читать и писать не умел? Я не знаю.

– Автомобили и электроника у них лучше.

– Это я знаю, факт, но у нас танки лучше их на порядок. У меня друг танкист, так он сказал, что их учат так, что наш танк должен легко побеждать три ихних. Он уверен, что так оно и есть, танки наши их превосходят по всем параметрам.

– Постой, Василий, мы уже далеко от наших ушли, я попробую связь проверить. Давай провод натянем для антенны, пройди ещё вперёд и закинь его вон на то дерево.

Старченков Василий взял конец провода и пошёл вперёд, но тут вдруг раздался глухой хлопок, и он молча начал оседать на землю, Сергей кинулся к нему с криком:

– Вася, что с тобой?

– Меня кажется ранили, – тихо выдавил он из себя, – это снайпер, ложись.

Не успел он это промолвить до конца, как Сергея обожгла резкая боль в плече, в глазах потемнело, и он упал, теряя сознание.

Василий, стоя на коленях, попытался поднять выпавшую из его рук винтовку, но рука повисла плетью так, что он не мог ею даже пошевелить, перед газами поплыли круги, он смутно увидел, как из-за впереди торчащей скальной глыбы вышли какие-то люди. Последнее что он услышал, тоже теряя сознание:

– Один живой.

– Нет оба живы, я в плечо стрелял.

– Что обоих тащить, давай того, что первый отключился прикончим?

– Э, Ахмед, тебе деньги не нужны? За двух больше получим.

– А тащить ты будешь их три километра?

– Сейчас, за перевал оттащим, ту недалеко, потом ишака возьмём на базе, он их дотащит, давай руби палки, волоком потащим, только быстро, а то вдруг за ними кто придёт, там внизу их целое отделение спецназа.

– И рацию заберём?

– Конечно, пригодится. За неё Хаттаб отдельную премию даст сразу.

–Э-э, ты что говоришь? Хаттаб где, а ты где, он большой человек, он шейх, а кто мы, ты пойдёшь к Хаттабу?

– Голова есть? Совсем тупой, зачем я пойду, Али пойдёт, ему Хаттаб заплатит, а он нам половину даст.

– Я Али не верю, обманет, не даст деньги.

– Али меня не обманет, я снайпер, стреляю туда-сюда, понял?

– Э, ты в Али стрелять будешь?

– Я тебе это не говорил, я сказал, что меня Али не обманет…

– А кто этот Хаттаб, правда, что он араб и шейх?

– Это не наше дело.

– Наше дело неверных убивать, да?

– Да, если за это платят американскими долларами, ха-ха…

Командир взвода, организовав оборону, предупредил всех напрасно не палить, только по выявленным целям, главное беречь патроны. Двое бойцов были ранены, но к счастью оба легко, пули прошли навылет, и они чувствовали себя вполне хорошо для данной обстановки.

– Товарищ старший лейтенант, смотрите – моторный отсек перестал дымиться, видно, автоматическое противопожарное оборудование сработало, давайте я проберусь в БТР и сяду за пулемёт, – предложил наводчик Камшилов.

– Так, Алексей, как проберёшься в БТР через боковой люк, первое, что сделаешь – выброси в люк ящики с патронами для АКМ, там ещё два есть и ящик с гранатами. Второе, когда сядешь за пульт в башенку, проверь электропривод, но башней не крути, пусть боевики думают, что в БТРе никого нет, а то ещё раз припалят из гранатомёта. Стрелять начнёшь только тогда, когда они пойдут в атаку и мы начнём по ним стрелять, понял?

– Так точно, товарищ старший лейтенант.

– Ещё раз предупреждаю, проверяй привод на стопоре коротким нажатием, почувствуешь, как она чуть дёрнется, но издали это видно не будет, увидят, что БТР ожил, сожгут.

–Так башенка не на стопоре, я же крутил ей всю дорогу, она наполовину в сторону гор смотрит.

– Ну, тогда вообще не дёргай её, не будет электропривод работать, когда бой начнётся, работай ручным приводом.

– Да они бы уже добили БТР, у них, скорее всего нет гранат больше.

– Ты не фантазируй и не гадай, может они надеются захватить и починить наш БТР, сколько уже было таких случаев, понял?

– Так точно.

– Тогда вперёд.

Алексей Камшилов прополз по склону обрыва немного ниже так, чтобы его не было видно с гор. Хорошо, что БТР стоял у самого края обрыва, он благополучно, незаметно залез в машину через боковой люк между средних колёс. Верхние люки были открыты, поэтому внутри было светло, он быстро нашёл ящики с боеприпасами и выбросил их наружу под откос, где их уже ждали два бойца. Наводчик занял своё место, проверил зарядку пулемётов, ему не терпелось осмотреть склон через окуляр прицела, но помня приказ командира, он не стал крутить башней, а перешёл на место командира и начал осматривать подступы через триплекс командирского прибора наблюдения. Время для него потянулось мучительно медленно, тяготило одиночество, вызывая нервное напряжение.

Было странно, что боевики, имея тактическое превосходство на местности не атакуют взвод, попавший в засаду. Не всё пошло по плану, как они рассчитывали. По их расчётам, селевый поток, должен был обрушиться на два БТРа, шедших сзади, обстреляв и закидав их гранатами, они рассчитывали обойти сверху сель и уничтожить головной БТР. Сель же покрыла участок дороги шириною всего в пятьдесят метров и потоком ушла вниз по ущелью, а сейчас медленно стекала с дороги и скоро вообще дорога откроется.

– Командир, боевики уходят, – закричал по радиосвязи Алексей Камшилов, наблюдая за горами через командирский прибор наблюдения.

– Я вижу, – ответил старлей, внимательно следивший за бандитами, прижав бинокль к глазам, и, пытаясь посчитать их численность, что крайне было трудно, но через минуту стало ясно, что их не менее пятидесяти.

Преследовать бандитов, находящихся на более выгодной позиции малыми силами было нельзя, но тревога за судьбу отделения сержанта Горилейченко интуитивно охватила командира взвода. Он понял, что те попытаются атаковать головной дозор, пока в той стороне была тишина, взрыв, вызвавший сход селя, прогремел позже, когда БТР уже был далеко от этого места, значит отделение готовится к бою. Большаков был уверен в сержанте, уверен, что тот сможет принять решение на оборону, чтобы не застать себя врасплох, времени у него было достаточно, но поддержка ему нужна. «Слишком неравные силы, если бандиты все пойдут атаковать позиции Горилейченко» – подумал командир взвода и принял решение выслать ему подкрепление.

– Старший прапорщик Бубнов, ко мне, – скомандовал он.

– Товарищ… – начал доклад заместитель командира взвода, но старший лейтенант прервал его:

– Валера, быстро берёшь всё третье отделение, выдвигаешься по ущелью к Горилейченко.

Видишь? Боевики отходят вверх, вероятно они обойдут сель и попытаются ударить по второму отделению сверху. Я уверен, что Володя организовал грамотно оборону, но у него мало сил. Как выйдешь за поворот, у тебя появится связь с ним, поэтому действуй по его указаниям, хоть ты и старше по званию и должности, но в данной обстановке будет разумнее командование на этом участке оставить за ним. Короче, поступаешь в его распоряжение, понял?

– Какие вопросы, командир? Я всё понял.

– Тогда вперёд.

– Третье отделение ко мне, за мной бегом марш, – скомандовал старший прапорщик и быстро начал спуск в ущелье, где текла маленькая речушка, уносящая остатки селевого потока. Только муть в воде напоминала, о том, что грязь ещё преграждала путь по дороге и склону ущелья. По мелководью Бубнов с группой перешёл на другой берег речушки и таким образом обошёл сель снизу, через пятьдесят метров движения вверх по течению реки он увидел, стоящий на дороге БТР Володи Горилейченко и одного бойца, занявшего позицию с тыла машины. Валера громко свистнул, чтобы боец увидел его группу и случайно не открыл по ним огонь из автомата, тот увидел их и понял, что идут свои.

– Орёл два, я орёл один-один, приём, – попытался связаться с командиром отделения Бубнов.

– Я орёл два, приём, – услышал он радостный голос Горилейченко.

– Володя, я Бубнов иду к тебе с подкреплением, командуй.

– Понял, займите позиции в конце спуска со склона перед БТР, если будем отходить прикроете нас, как понял?

– Я Орёл один, всё понял, приём.

Бубнов, находясь внизу на изгибе реки видел ещё и свой БТР, а значит связь с командиром у него ещё была, он доложил:

– Командир, у Орла два порядок, задачу от него получил, выполняю, пока здесь тихо.

Минут через десять третье отделение начало оборудовать себе позиции для занятия обороны полукругом в десяти метрах выше дороги по краям лощины. Горилейченко уже сообщил своему наводчику о прибытии подкрепления, тот ответил, что внимательно следит за эфиром, и всё слышал.

Командир боевиков Али по спутниковой связи получил сведения, что в его направление выдвинулась колонна спецназа в количестве одиннадцати машин, поэтому времени вести бой с этим взводом у него почти не осталось. Он решил обойти сель по верху склона и атаковать сверху головной БТР, который, по его сведениям, остановился, а бойцы спешились и заняли оборону. Али думал, что они заняли оборону по обочине, как и эти два отделения, поэтому сверху он забросает их гранатами, сожжёт БТР и уйдёт на базу за перевал. Али дал команду двигаться вверх, и его отряд двинулся огибать след селевого потока, который прекратил бурное движение, и только остатки грязи медленно расползались в стороны.

Обойдя поток сверху, банда без опасений двинулась по склону к головному БТРу, боевики шли весело разговаривая между собой, довольные тем, что смогли уничтожить БТР федералов, в предвкушении расправы ещё над одним.

Бойцы отделения Владимира Горилейченко вовремя успели оборудовать свои огневые позиции на склоне из камней так, что получился маленький хорошо укреплённый опорный пункт, каждый боец имел чётко выделенный сектор обстрела, отличную маскировку. По высоте отделение расположилось примерно на том же уровне, что и двигались к ним боевики, которых они услышали по голосам издалека. Вскоре Владимир, занимавший позицию выше всех увидел первую четвёрку бандитов, уверенно направлявшихся в его строну. Оценив обстановку, он не стал открывать огонь, а как только они приблизились ближе, быстро бросил в их сторону две гранаты Ф-1, все четверо упали замертво, в это же время заработал и пулемётчик Чернышов по появившимся в полный рост боевикам. Троих он сложил наповал, остальные залегли, непонятно сколько их ещё было сзади. Главарь банды Али не ожидал встретить тут сопротивление, поэтому растерялся, не зная: что и думать? Он предположил, что федералы ещё какие-то силы перебросили сюда заранее. Поэтому, потеряв сколько-то своих людей, он предпочёл уйти в своё логово, не дожидаясь подхода роты спецназа. Впрочем, он свою задачу уже выполнил.

Несколько дней назад Хаттаб – главарь группировки наёмников получил сведения из Грозного, что его полевой лагерь в горах обнаружен разведкой федералов, ими спланирована боевая операция с целью его уничтожения и точные сроки её проведения. Он принял решение уйти на заранее подготовленную запасную базу, но с целью задержать преследование, он выслал на встречу с головными силами местную банду чеченских боевиков во главе с полевым командиром Али. Место встречи авангарда было выбрано не случайно, в этом месте на северном склоне горы скопился большой пласт грязи и снега, который лёгким взрывом можно было превратить в селевый поток, что и было сделано.

«Погибать здесь в бою со спецназом федералов, когда Хаттаб со своими наёмниками драпает на новые квартиры? Нет я не буду. Скоро весна, горы расцветут, жизнь прекрасна. Араб убежит и будет тут жить, а он Али гнить в сырой земле? Нет, Али не дурак. Всё хватит, пошумели и уходим. За эту операцию у Хаттаба денег не хватит, чтобы рассчитаться с Али, но Али с него все деньги получит, до последнего цента» – так про себя рассуждал тридцатилетний полевой командир Чеченской республики Ичкерия Али.

Али дал команду отряду отойти назад на триста метров и всем идти вверх через перевал, собраться возле чёрной скалы. Через полчаса он построил свой отряд и подвёл итоги операции:

– Братья мы сегодня встретили неверных в наших горах, в жестоком бою погибли семь наших человек, которые сейчас уже в раю, слава Аллаху. Мы сожгли три их БТРа, убили больше двадцати человек, много ранили, но не успели их добить, потому что подошли большие силы федералов. Мы с боем отошли, оставляя трупы неверных по пути нашего отступления, наступившая ночь и Аллах помогли нам спастись от преследования превосходящих сил врагов, все слышали, что я сказал? Аллах Акбар!

– Аллах Акбар! – хором ответили бандиты его отряда.

– Мы же один толь БТР сожгли… – раздался чей-то голос из строя.

– Э-э, ты, не понял то, что Али сказал, ты глупый что ли, тебе деньги не надо? – тут же, задавшего вопрос одёрнули рядом стоящие в строю с ним.

Али внимательно со злостью посмотрел в глаза говорившему, достал пистолет, прислонил ствол к его лбу, и сказал:

– Ты, глупый воин, вот из-за глупости таких как ты и погибают правоверные, может мне продырявить твою башку, ветер через дырку выгонит из тебя дурь, а?

– Нет, не надо, Али, я всё понял, мы три БТР сожгли, я видел, как они горели, клянусь Аллахом, видел, – упав на колени взмолился испуганный «воин за веру».

Все бандиты дружно захохотали, никто и не думал защищать незадачливого собеседника Али, и, если бы тот застрелил этого глупца, вряд ли кто, из стоящих здесь, пожалел его или осудил Али, скорее мысленно каждый уже подсчитал на сколько больше центов получит лично он от доли воина отправленного к Аллаху.

– Это хорошо, воин, что разум вернулся в твою тупую башку, ты ещё успеешь умереть с большей пользой, живи пока, но помни мою милость, – снисходительно закончил Али.

Командир взвода старший лейтенант Большаков слышал, как начался бой разрывами гранат, очередями из пулемёта и быстро затих после нескольких автоматных очередей. Большаков сразу понял по скоротечности боя, что Горилейченко подготовил бандитам засаду, атаковал их и они пока отступили. Прошло ещё несколько минут, но бой снова не начинался. «Дай Бог, чтоб они ушли совсем» – подумал командир.

Ещё прошло какое-то время и тут подошла колонна роты спецназа. Капитан Иванов, командир роты, лихо спрыгнул с брони БТР и обратился к командиру отдельного разведывательного взвода Большакову:

– Ну, Миша, докладывай, преследуем врага?

– Нет, Юра, поздно – враг ушёл.

– Ты его победил, и он пустился в бегство?

– Нет, видимо, боевики знали об нашей операции всё, поэтому устроили нам засаду, устроили взрывом маленький природный катаклизм, прижали нас так, что мы головы поднять не могли. Короче, операция нашими отцами командирами спланирована была плохо, плюс была утечка информации, понятно откуда и от кого.

– Да, команда на проведение этой операции поступила из Москвы, и план тоже, согласованный с руководством республики.

– А руководство республики всё, в мельчайших подробностях доложило наёмникам, которые якобы вне закона. Игра, большая игра в кошки-мышки. Хорошо, мы отделались лёгкой кровью, могло быть хуже, но видимо, у них была задача укусить нас, а не сильно злить.

– Какие у тебя потери?

– Двое раненых и двое очевидно попали в плен.

– Как?

– Пока не знаю, вот пробьёмся к Горилейченко, он доложит подробности, а сегодня преследовать противника уже поздно, через час стемнеет. Завтра тоже думаю нет смысла, раз они знают, что их лагерь обнаружен, то думаю, что их уже там нет.

– Думаешь, что они испугаются одной роты.

– Нет не испугаются, но им нет смысла погибать в бою с ротой спецназа, они же деньги зарабатывают, а зачем мёртвому деньги. Они спрячутся по норам и будут нас жалить исподтишка ещё долго и упорно, получать за это доллары США.

Володя Горилейченко понял, что боевики больше их атаковать не будут, нарвавшись на засаду, даже имея численное преимущество. Значит они ушли, а с Сергеем Буровым связи нет до сих пор.

«Чувствую, что что-то случилось, надо идти тихо по следу отошедших бандитов, пока светло» – подумал Володя.

– Вася Чурзин и Юра Королёв со мной, пойдём поищем наших связистов. Васильчиков остаёшься за меня старшим.

Осторожно, стараясь не шуметь трое разведчиков отправились вверх горы, передвигались по одному перебежками, в готовности один прикрыть другого в случае опасности. Вскоре картина стала проясняться: Юра Королёв обнаружил длинный провод.

– Они пытались антенну сделать из провода – сказал Сергей, разглядывая пятна крови на земле. – Вот здесь один нёс конец провода и его ранили, он упал, кусты примяты и кровь. Второй бросился к нему, упал здесь тоже раненый, тут тоже кровь. Значит их бандиты утащили с собой, понятно… Снайпер стрелял из винтовки с глушителем, поэтому мы выстрелов даже не слышали.

– Их не убили? – с надеждой спросил Василий.

– Нет, – уверенно ответил Сергей, – вот след от лежанок, их волоком потащили, а трупы бы они бросили здесь.

– Зачем их утащили?

– Деньги, для них каждый пленный солдат – это товар, будут выкуп требовать. – Это хорошо, это даже лучше. Клянусь, мы спасём их.

– Пойдём по следу? – спросил Королёв.

– Скоро стемнеет, поздно. Завтра пойдём.

– Орёл два, я орёл один, приём, – услышал Володя голос командира.

– Я орёл два, нашёл след пропавших бойцов, они ранены, их унесли.

– Понял, возвращайтесь, я орёл один, приём.

– Я орёл два, идём вниз, приём.

Дорога была ещё залита грязью, но сель почти сошёл в реку весь и на машине по дороге можно было спокойно проехать. Решили двигаться вперёд и заночевать в просторной низине среди гор в пяти километрах выше. Уже смеркалось, когда колонна из двенадцати машин помчалась вперёд, дорога здесь пошла вокруг горы почти без подъёма, машины бежали легко на третьей передаче и через несколько минут, ещё засветло прибыли на место.

Ночь прошла спокойно без происшествий, едва забрезжил рассвет, оставив охранение у боевых машин группировка выдвинулась в заданный район, где по сведениям разведки располагался полевой лагерь наёмников. Разведывательный взвод старшего лейтенанта Большакова шёл впереди боевым разведывательным дозором по узкой горной тропе. Впереди шли сапёры, тщательно обследуя путь. До лагеря бандитов по расчётам было не более двух километров, тропа была протоптана, ни одной травинки, видимо ей боевики пользовались постоянно для доставки в свой лагерь всего необходимого. За первый километр пути было обнаружено только две растяжки: одна с гранатами Ф-1, и одна с двумя противопехотными минами, в грунте мин не было. Растяжки и те были помечены привязанными к кустам целлофановыми пакетами, будто случайно принесённых ветром.

Большаков предложил командиру роты на всякий случай проверить наличие мин с двух сторон от тропы, как он и предполагал, по сторонам были всюду растяжки с минами и кое-где замаскированные в грунте итальянские лягушки, что было немедленно доведено до сведения всего личного состава.

Пришлось делать привал и расчищать от мин полосу минимум в двадцать-тридцать метров, на случай боевого столкновения, чтобы была возможность развернуться. Теперь вперёд пошли цепью только сапёры под прикрытием отделения сержанта Горилейченко, вперёд по тропе, сохраняя максимальную осторожность в разведку ушли Чурзин и Пашковский.

Через час Пашковский вышел на связь и доложил, что они обнаружили лагерь боевиков, наблюдают с расстояния пятидесяти метров, видят печные трубы и кое-где входы в землянки, охраны нет, и никакого движения в лагере. Пашковский сказал, что они начинают обследовать периметр вокруг лагеря. Через пятнадцать минут он снова вышел на связь и сообщил, что лагерь пуст, боевики ушли.

– Ни в коем случае не входите в землянки, – приказал им Большаков.

– Командир, обижаешь, знаем, проходили… – ответил Юра – обладатель крапового берета.

– Занять позицию и наблюдать, – закончил командир взвода.

Как и предполагал старший лейтенант Большаков бандиты, получив информацию из Грозного, заблаговременно благополучно передислоцировались на новую базу, оставив небольшой отряд для засады, который ужалив довольно больно, тоже ушёл горными тропами в неизвестном направлении. Значит, теперь им разведчикам вновь предстоит долгая и опасная работа по поиску этого нового логовища наёмников.

Продолжение следует

До новых встреч. Ваш МК

Добавить комментарий